Синеглазов выждал, и, когда над городом сгустились сумерки, он, надев куртку, с двумя сумками вышел к машине. Во дворе у третьего подъезда стояло несколько пожилых женщин, и Григорий слышал их разговор.
– Да-да, с пятого этажа, две девочки… Ну как же вы не знаете, две абсолютно одинаковые девочки, Даша и Наташа… Вышли еще до обеда. Мать сказала, чтобы они подождали ее на улице…
– А они что?
– Как это что? Куда-то ушли, а может… Но лучше об этом не думать.
– Господи, какие времена, какие нравы! Раньше было куда спокойнее.
– Будь они неладны, эти времена! Куда смотрят власти? Что делает милиция? Преступников – на каждом углу. Везде норовят обмануть, убить. Только и слышишь, что там или здесь кого-то убили, кого-то ограбили. А вот помните…
Синеглазов спрятал сумки в багажник, закрыл его и стоял у машины, будто кого-то ожидая, а сам внимательно слушал, о чем разговаривают женщины.
– А вот как-то недели полторы назад вон из того дома, – одна из женщин указала рукой, – из того вон подъезда все вынесли. И дело было средь бела дня.
– А почему я об этом ничего не знаю?
– Так ты же была на даче, картошку копала или помидоры закрывала… не помню.
– А, да-да, я целую неделю прожила на даче боялась, чтобы огород не обчистили.
– Так вот, приехал фургон с надписью «Мока». Красивый такой фургон, большой, – быстро тараторила пенсионерка, – и начали выносить мебель с четвертого этажа. Господи, чего там только не было! Два холодильника, три телевизора, стиральная машина, печка эта… как ее…
– Микроволновая? – вставила одна старушка.
– Да-да, вот такая, маленькая, – женщина показала руками примерный размер печи, – короче – все: ковры, посуду, какие-то магнитофоны, даже кресла.
Все вынесли, загрузили и увезли. А когда хозяин возвращался домой, его на лавочке, вот здесь, встретил сосед и говорит: «Петрович, ты переезжаешь из нашего дома?» «Окстись, Василий, – отвечает, – и не думаю, и не собираюсь. Я жил и живу в этом доме». – «Да ладно тебе, – говорит сосед, – как же ты не собираешься, если мебель вывозил сегодня днем?» – «Брось шутить», – замахал тот руками и вдруг как бешеный наверх побежал.
– Ну, и что там? – спросила одна из собеседниц, сверкнув очками.
– Как это что? Пустая квартира. И самое интересное, что все видели, даже я видела, как загружали фургон.
– А почему никто не позвал милицию?
– А зачем звать? Ты представляешь, это же было днем! Мы сидели во дворе, а здоровенные такие парни в красивых ярких комбинезонах носили мебель.
Мы еще с ними поговорили, они сказали, что хозяин приказал перевезти мебель на другую квартиру. Мы даже ему позавидовали, ведь он переезжал куда-то в Центр…
Синеглазов не стал дослушивать, о чем говорили женщины, сел в машину, запустил двигатель и выехал со двора. В зеркальце заднего вида он заметил, как из его подъезда вышел на крыльцо участковый и еще два милиционера. С ними был отец Даши и Наташи.
– Ку-ку, – вслух сказал Григорий Синеглазов, радостно гримасничая, – теперь вы меня не найдете. В доме нет никаких улик, разве что фотографии и пленка. Но она еще не проявлена, а фотографии в секретере. Думаю, их никто не станет искать. Если бы кто-нибудь видел, как девочки зашли ко мне, то меня бы уже взяли.
Синеглазов окончательно успокоился и неторопливо вел автомобиль.
Единственное, что его занимало, это то, что сегодня ночью нужно отправляться в командировку в Питер. Но и это было ему на руку.
Он около часа колесил по городу, выбирая место, где бы избавиться от своего груза. Одну сумку он опустошил в квартале, который ремонтировался. Здесь его никто не увидел. Он нашел люк, открыл его и сбросил туда содержимое самой тяжелой сумки. Головы и туловища в целлофановых пакетах с аккуратно завязанными на бантик бечевками, полетели вниз – туда, в быстро текущую зловонную воду.
Синеглазов закрыл люк. На душе стало легче. А вот от содержимого второй сумки он никак не мог избавиться. Везде были люди, везде кто-то мешал.
– Будьте вы все неладны! – чертыхался Григорий уже выезжая на проспект Мира.
И здесь он вспомнил двор, буквально в трех-пяти минутах ходьбы от своего дома, в котором стоят мусорные контейнеры.
– Вот именно туда и следует заехать. Я сейчас брошу туда свои пакеты, а завтра поутру контейнеры увезут.
Григорий вышел из машины, закинул на плечо ремень тяжелой сумки.
Когда на чердаке стало совсем темно, Чума сказал, обращаясь к приятелю: