Он нелегал убегать, но и Сдаваться в полицию не пошел. Полиция пришла за ним сама — утром, едва забрезжил рассвет. Он не сопротивлялся и не отрицал своей вины; он как будто умер и воскрес лишь тогда, когда люди господина Набуки пришли за ним в камеру…
Рю открыл глаза и посмотрел на свое отражение в пустом темном экране телевизора. Когда башни-близнецы рухнули, как построенные из костяшек домино домики, они похоронили под собой намного меньше людей, чем погибло в Хиросиме и Нагасаки, — намного, намного меньше. Они не раз обсуждали эту тему с господином Набуки, и тот повторял это неоднократно, но Рю и сам так думал — во всяком случае, он был уверен, что думал именно так еще до встречи с господином Набуки… если он вообще мог о чем-нибудь думать там, в тюрьме. Рю не знал, сумел бы он поступить так же, как те люди, что захватили «Боинги» и направили на небоскребы, зная наверняка, что погибнут; но он понимал этих людей, потому что уже попробовал, какова на вкус жажда мщения. Сильный склоняется перед силой, наглец умолкает и трепещет перед наглостью многократно превосходящей его собственную; только так можно добиться справедливости в этом подлом, извращенном мире.
Спохватившись, он бросил взгляд на часы и увидел, что прошла уже целая минута после назначенного господином Набуки срока. Рю подозревал, что точность в данном случае не слишком важна, да и его часы могли слегка спешить, но он все равно чувствовал себя едва ли не предателем, когда схватил со стола трубку странного телефона и торопливо нажал указательным пальцем кнопку вызова. После этого он, начиная понемногу успокаиваться, поднес трубку к уху, ожидая услышать гудки, но в наушнике не было ничего, кроме потрескивания статических атмосферных разрядов. Он недоуменно взглянул на трубку и встряхнул ее, подозревая, что телефон неисправен. Впрочем, индикаторная лампочка на трубке рдела багровым глазком, да и шорохи в наушнике говорили о том, что аппарат включен. Рю снова подумал, что эта штука больше напоминает портативный приемопередатчик, чем телефонный аппарат, и еще раз нажал на кнопку «send».
Все осталось по-прежнему Рю озадаченно повертел трубку в руках, на всякий случай еще пару раз ткнул пальцем в кнопку вызова и наконец решил оставить эти бесплодные попытки: ведь господин Набуки заранее предупредил, что ответа может и не быть.
Но ответ пришел. Он пришел внезапно и совсем не из телефонной трубки, как можно было ожидать, а из коридора. Входная дверь вдруг распахнулась, как от сильного порыва ветра, и с грохотом ударилась о стену. В прихожую повалили какие-то люди в камуфляжных комбинезонах, легких бронежилетах и черных масках, которые скрывали их лица. В руках у этих людей Рю заметил короткоствольные автоматы. Действуя стремительно и четко, пятнистые фигуры в считанные доли секунды заполнили весь номер, и Рю даже не успел заметить, каким образом оказался на полу с заложенными за голову руками, широко разведенными в стороны ногами и щекой, прижатой к колючему ворсу ковра.
Лежа на ковре, Рю снизу вверх наблюдал за тем, как в номер неторопливо вошел какой-то пожилой человек в штатском. Остановившись в нескольких шагах от Рю, штатский окинул его странным взглядом, неуловимо напомнившим ему то, как смотрел на него перед расставанием Сабуро, и негромко произнес несколько фраз по-русски. Рю вздрогнул: ему показалось, что среди них мелькнуло искаженное на местный манер слово «камикадзе». Затем штатский сделал знак рукой, и пятнистые фигуры удалились в коридор. Впрочем, не все спецназовцы покинули номер: двое стали у дверей, широко расставив ноги в высоких шнурованных ботинках и не сводя с пленника холодных внимательных глаз.
Как только номер освободился, в него вошел еще один штатский, помоложе первого, и остановился у него за плечом. Пожилой что-то сказал, и тот, что был помоложе, перевел:
— Вы можете встать. Присядьте в кресло.
— Что происходит? — сердито спросил Рю, отряхивая колени и заправляя в брюки выбившийся подол рубашки.
Это был праздный вопрос, поскольку он уже начал в общих чертах догадываться, что происходит и почему — Господин Эдогава, — сказал переводчик, — вы задержаны по подозрению в попытке совершения террористического акта.
Наступило молчание. Все смотрели на Рю. В глазах переводчика не было ничего, кроме боязливого любопытства зеваки, стоящего в двух шагах от клетки с половозрелым самцом гориллы; безликие фигуры по обе стороны от входа сверлили пленника глазами, которые мало чем отличались от дул их короткоствольных автоматов; и лишь пожилой человек в сером плаще и старомодной шляпе разглядывал Рю с непонятным сочувствием, носившим оттенок легкой брезгливости. Растерявшись, Рю чуть было не спросил, кто такой этот господин Эдогава, вместо которого его схватили, но вовремя опомнился: в Москву он приехал по поддельным документам на имя какого-то Эдогава Тагомицу.