— Не надо так кричать. Сколько я вам должна?
— Да вы о чем себе понимаете? Это же казенное имущество!
Раздалось шуршание купюр, и визжащий голос стал постепенно стихать:
— Я сама, что ли, буду все покупать? Я…
Видимо, тетка получила еще одну, самую окончательную бумажку, потому что сразу затихла и пошла закрывать комнаты.
— Все? — спросил Леонидов, вынося из люкса вещи.
— Да, пошли к машинам, — кивнула Ирина Сергеевна.
— Ну, слава богу! — вздохнула Саша. — Даже не верится, что все это кончилось!
Из конца коридора нес вещи Юра Клинке-вич, за ним шла Наташа, пытаясь пристроить на плечо модную сумку. Ее ремешок все время сползал.
— Все, что ли? — крикнула оттуда тетка. — Закрываю!
— Да уж! Сделайте одолжение! — Не выдержал Алексей.
Они стали спускаться по лестнице.
На первом этаже уже никого не было. Получив дозволение, все поспешили уехать. Тишина. Леонидовы и Ирина Сергеевна вышли на улицу. Погода была мерзкой, как, впрочем, и настроение у отъезжающих. Впереди маячили знакомые фигуры: последние из «Алексера» цепочкой тянулись к воротам. Алексей с трудом тащил две огромные сумки, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы ускорить избавление от тяжелого груза. Женщины и Сережка поспевали за ним с трудом.
Наконец, они вышли к воротам. Сотрудники фирмы и сопровождающие их лица переминались с ноги на ногу, дожидаясь сигнала садиться по машинам. Уехали только Барышевы, прихватив с собой семью Глебовых.
— Как размещаться будем? — спросил кто-то из молодежи.
— Да прыгайте, куда придется, все равно на похороны ехать! А там разберемся, — сказал Манцев. — Планировали домой заехать, но теперь уже не успеем.
— Мы с детьми никуда не поедем, — сразу заявила Юлия Николаевна Казначеева. — Я имею в виду похороны. Только этого не хватало! Мы возьмем Валерию Семеновну и Павлика, и по домам. Кто-нибудь один может сесть в нашу машину.
Никто не выразил желания присоединения к этой группе, и Казначеева пошла заводить свою восьмерку. Татьяна Иванова повернулась к Эльзе:
— Я могу тебя и Лизу захватить. И Саша с нами сядет. Мы едем на похороны. Все-таки, надо, чтобы кто-то с работы присутствовал. Ну что?
— Да, конечно, — важно поддержал ее Иванов-младший. — Сама поведешь?
— А у тебя что, права есть? — съязвила Татьяна.
— Представь себе, позаботился.
— Ну, заводи тогда, — она бросили Иванову ключи. — Синяя «Ауди». Помнишь, хоть, на чем мы сюда приехали?
— Разберемся, — и довольный Саша рысью побежал на стоянку.
Манцев вывел за ворота свои старенькие «Жигули», и крикнул Наталье Акимцевой, Юре и Липатову:
— Чего стоите? Все едут на похороны.
— А ты что, уже начальник? — огрызнулась Наташа. Липатов полез в «Жигули» без лишних разговоров. Ему в спину уперся неприязненный взгляд Ирины Сергеевны.
— Ну а мы что? — спросила она Алексея.
— Сережку не хочется тащить. Если мы их с Александрой завезем, то я к вам присоединюсь.
— До ближайшего метро, — робко сказала Саша. — Но вот вещи…
— Вещи прибудут со мной, — заверил ее Алексей.
— Тогда все складывается, — отозвалась Марина. — Ирина Сергеевна, как?
— Ключи возьми, Марина. Помнишь мой «Пассат»?
— Конечно!
Марина тоже пошла на стоянку. Леонидов провожал глазами отъезжающие машины, ожидая «Пассат» Серебряковой. Почему Ирина Сергеевна до сих пор не поменяла машину? Ей это по средствам. И на «Саабе» покойного мужа не ездит.
Наконец, транспорт был подан.
— Давай, залезай в середину, — подтолкнул он жену и подхватил сумки, чтобы запихнуть их в багажник.
— Я к окошку, — заканючил Сережка.
Серебрякова молча открыла переднюю дверцу.
— Ну, теперь уже точно все, — сказала она. -Поехали, Марина.
Машина тронулась. Они были последними и сторожиха пошла запирать ворота. Алексей почувствовал, что когда кирпичные дома скрылись из вида, стало так легко! Словно гора с плеч! Ну, вот и отдохнули! Приезжали по морозцу, а теперь на улице вновь изморось. Марина протянула руку и включила печку и магнитолу. Серебрякова не возражала.
Они молчали. Алексей сам не заметил, как, привалившись к Сашиному плечу, задремал.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА, ИЛИ ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Коммерческий директор фирмы «Алексер» Павел Петрович Сергеев лежал в гробу, одетый в свой самый дорогой и красивый костюм. У ворот кладбища стояла его дорогая, красивая машина, на которой привезла родню Сергеева дорогая и красивая женщина, при жизни бывшая его официальной любовницей. Все эти ценные вещи, включая двухкомнатную квартиру улучшенной планировки в престижном районе столицы, он оставлял здесь, на земле, в наследство своим многочисленным, переминающимся от нетерпения у гроба родственникам. За исключением, конечно, костюма. И женщины, которая отошла в наследство одному из его сотрудников. Павел Петрович выглядел великолепно, как, впрочем, и всегда. То есть, при жизни. Над лицом покойного тщательно поработал гример, рана на виске была замазана, волосы уложены волосок к волоску. Он был очень хорош собой, Павел Петрович Сергеев. При жизни, разумеется. Да и сейчас хорош, учитывая оставленное наследство. Мало кто из родственников догадывался о его огромных долгах.