- Заболтался я с тобой, Оленька.
Александр поспешил рапрощаться с одноклассницей.
Прояснить ситуацию может только сам Павел. Но зеленой «четверки» с московскими номерами У входа в рынок уже не было, приехавший в отпуск старший сын Ирины Михайловны увез родственников домой. Мешать им не хотелось, и Завьялов зашел в ближайший магазин за хлебом да за вермишелевым супом, к которому последнее время пристрастился. Заварил кипятком - и обед готов.
Уже когда подходил к своему дому, вновь увидел серебристую иномарку Германа и взглянул на часы: начало шестого. Горанин отсутствовал два часа. Серебристая иномарка свернула в Долину Бедных. Завтра надо бы зайти и спросить, знает ли тот о Павле и Веронике?
День четвертый
С утра не мог дозвониться: в коттедже у Горанина никто не брал трубку. На рынок, что ли, отправился? Как и любой житель города N, Герман свято чтил традицию: даже если зарплату не дали, субботнее утро необходимо провести на рынке. Одни приезжают туда, чтобы торговать, другие, чтобы сделать покупки, третьи просто поглазеть и встретить знакомых. Ведь это главное, и чуть ли не единственное место общения. Почти каждую неделю из столицы привозились новые вещи. В рыночный день городские модницы блистали нарядами, и зрелище это заметно поднимало настроение у жителей N.
Раньше он тоже ходил в субботу на рынок. Раскланивался со знакомыми, покорно носил за женой сумки, в которые Маша складывала покупки. Был, как все. Потом жена готовила праздничный обед, обед выходного дня. Так и жили: от субботы до субботы. От первого рабочего дня недели до первого выходного. Но то время прошло. Наскоро перекусив, Завьялов оделся потеплее, и, взяв деньги и большую сумку, поспешил на Пятачок. Оттуда маршрутки шли до центрального городского рынка без остановки.
Как и в любую субботу, на Пятачке была толчея. В такие дни понимаешь, как же велико население России! И все ведь хотят жить хорошо, никто не хочет плохо. Но счастья заведомо меньше, чем жителей, вот и кочует оно из одной семьи в другую, нигде подолгу не задерживаясь. И нечего жаловаться.
Рыночный маршрут был разработан еще Машей в первый же год супружества. И ни разу не нарушался. Сначала в мясные ряды, потом туда, где торгуют молочными продуктами, а уж потом за овощами. Если нужно было купить что-то из одежды, то прочее откладывалось до следующего рынка, и не меньше часа отводилось примеркам. Продуктовые закупки и поход за вещами Маша никогда не смешивала.
Ему не нужна была одежда. К прошлой зиме Маша одела его с ног до головы. Именно одела, потому что был он при ней, как ребенок: скажет примерить — примерит, скажет покупай — купит. Холодильник давно уже пуст. К этому Завьялов привык. Но сегодня покупал продукты не потому, что они были нужны ему, а машинально, повторяя маршрут, которым ходил с Машей.
- Разуй глаза! Там кость килограммовая! А то я не знаю, как они рубят! — послышалось слева.
Сразу узнал этот визгливый женский голос. Московские гости Павновы вальяжно шли между рядами. Он - вразвалочку, покачивая барсеткой, она - громко комментируя покупки:
- У нас в Москве так клиентов не обслуживают! Чего это вы мне ложите?
- Москвичи! - прошипел кто-то. - Сама-то из Ольховки, давно ли вместе с матерью молоком на рынке торговала!
Женщина обернулась, смерила говорившего презрительным взглядом. И мужу:
- Вася, расплатись... Ну почему у вас десятки такие рваные? Вот у нас в Москве...
Он заспешил к выходу. В молочных рядах купил творога. Маша говорила, что творог ему полезен. Потом захотелось купить бананов. В его детстве подобной экзотики не было. И с той поры, как в городе появились бананы, не мог равнодушно пройти мимо. Хоть один да купит, чтобы тут же съесть. И порадоваться при этом: «Вот ведь, в нашем городе N, в российской глубинке, имеется такая вещь, как бананы! Ты подумай!»
Павла и его мать он увидел, когда искал себе теплые носки. Обычно таковые к каждой зиме покупала Маша, но Маши больше не было. А ноги мерзли, как и прежде. Душа вроде омертвела и не просила больше ничего, но холод, пробирающий до костей, все равно чувствовался. Живое болело, требовало внимания и бережного к себе отношения.
У торговой палатки Павновых стоял покупатель, чему Александр обрадовался. Павел занят, можно за ним понаблюдать. Интересно, знает он его, Машиного мужа? Последнее время частенько сталкиваются, и Павнов еще ни разу себя не выдал.