ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  37  

Абзац окончательно закрыл жалюзи, поставив пыльные планки почти вертикально, и включил верхний свет. Одинокая сорокаваттная лампочка под заросшим мохнатой пылью матерчатым абажуром вспыхнула в недосягаемой высоте, тускло высветив убогую обстановку этого логова и пыльную паутину по углам. Шкабров закурил, уселся на скрипучую железную кровать с продавленной почти до пола панцирной сеткой и, низко наклонившись, выволок из-под нее обшарпанный фибровый чемодан с железными уголками.

Через четверть часа на Пречистенку вышел высокий человек, как две капли воды похожий на стареющего хиппи. На нем были обтрепанные камуфляжные брюки, небрежно заправленные в высокие армейские ботинки, и исполосованная стальными змейками кожанка-«косуха», из-под которой торчал мятый подол клетчатой рубашки. И куртка, и рубашка были расстегнуты до самого низа, открывая взглядам прохожих застиранную серую майку, поверх которой на массивной стальной цепочке висела какая-то эмблема. Потертое кожаное кепи с длинным козырьком было низко надвинуто, и из-под него на плечи и спину куртки ниспадали спутанные пряди неимоверно длинных светло-русых волос. Чудовищные бакенбарды, усы подковой и круглые очки с зелеными стеклами довершали картину. На правом плече у этого колоритного персонажа висел драный, застиранный, латаный-перелатаный рюкзак из джинсовой ткани, судя по виду, абсолютно пустой, из наколенного кармана брюк неприкрыто выглядывало закрытое желтым алюминиевым колпачком стеклянное горлышко. Вызывая недоумевающие, а порой и откровенно насмешливые взгляды прохожих, этот странный тип двинулся в сторону Зубовской площади ленивой шаркающей походкой человека, которому в обозримом будущем абсолютно нечем заняться.

Сделав большой крюк и с помощью пары нехитрых приемов убедившись, что за ним никто не следит, он вышел к Крымскому мосту и спустился в метро. Через несколько минут он уже входил в тесно заставленное ячейками автоматических камер хранения помещение на Киевском вокзале. При виде этой неряшливой фигуры постовой милиционер, отиравшийся возле стеклянной будки дежурного, недовольно пожевал губами, кашлянул в кулак и, переглянувшись с сидевшей в будке симпатичной служащей, спросил у подозрительного пассажира документы. Недовольно ворча, патлатый тип принялся рыться в многочисленных карманах своей мотоциклетной куртки, потом, спохватившись, скинул с плеча рюкзак, по локоть запустил в него руку и наконец предъявил сержанту паспорт, который выглядел еще более потрепанным и грязным, чем его владелец.

Паспорт оказался в полном порядке, прописка в нем стояла московская, и сержант вынужден был взять под козырек, остро жалея о тех временах, когда таких вот волосатиков без разговоров грузили в «воронок» и в двадцать четыре часа высылали на сто первый километр без суда и следствия. Волосатик, которого, если верить документам, звали Борисом Варнаковым, небрежно засунул паспорт в первый подвернувшийся под руку карман и, больше не обращая внимания на сержанта, двинулся в глубь помещения, задержавшись лишь для того, чтобы купить у симпатичной дежурной пару жетонов.

— Варнаков его фамилия, — неодобрительно сказал сержант дежурной, когда патлатый гражданин скрылся в одном из узких проходов. — Варнак и есть. Вылитый.

Дежурная — чистенькая, хорошо ухоженная и умело накрашенная брюнеточка с бриллиантами в розовых ушках и с длинными, отливающими перламутром ноготками — в ответ лишь брезгливо надула густо подмалеванные пухлые губки: стареющие неформалы интересовали ее примерно так же, как живущие в канализации крысы.

Вызвавший недовольство работников вокзала своей чрезмерной волосатостью гражданин Варнаков остановился перед ячейкой номер пятьсот восемьдесят три, по памяти набрал несложный код и, дождавшись щелчка сработавшего механизма, открыл дверцу. В глубине ячейки стояла полупустая спортивная сумка, в которой под спутанной в клубок грудой несвежего белья хранилась плоская стальная коробочка, перехваченная черной аптечной резинкой. Убедившись в том, что коробка на месте, гражданин Варнаков задернул «молнию» сумки, повесил сумку на плечо и тщательно запер пустую ячейку, опустив в приемную щель еще один жетон.

Проходя мимо громоздкого, как старинный шкаф, сержанта, Абзац сделал испуганное лицо и вынул из кармана паспорт, демонстрируя полную готовность вторично подвергнуться проверке документов. Сержант поморщился, словно ему дали понюхать какой-то тухлятины, и демонстративно отвернулся к дежурной. Девочка за стеклянной перегородкой выглядела довольно привлекательной, но Абзацу не понравился ее взгляд — пустой и бессмысленный, как у фарфоровой куклы или у самки паука.

  37