Последние отзывы

  48  

– Логично.

– Игорь, хватит курить! Фу! – замахала рукой мама, отгоняя дым. – Саша еще очень слаб.

Отец торопливо затушил сигарету.

– Да пусть курит, – улыбнулся сын. – Я бы и сам закурил. Или выпил.

– Да ты что, Саша?! – в ужасе закричала мама. – Ты же болен!

– Скажите мне вот что, – он стал серьезен как никогда. – Наследник, то есть я, не умер, а оказался в коме. Но все было всерьез: меня хотели убить…

– Убить?!

– Разве Аля ничего не рассказывала? Подробности той аварии?

– Сказала, что вы с кем-то столкнулись.

– Было не просто столкновение, – нахмурился он. – Меня спихнули в кювет и сделали это намеренно. Кто-то хотел меня убить. Вот я и спрашиваю: кому это было выгодно?

Родители испуганно переглянулись, и отец все-таки достал из пачки сигарету.

– Я закурю?

– Кури, – сказали они с матерью хором.

– А ты спрашиваешь, мама, почему я сбежал из больницы, – усмехнулся Алекс. – Я догадываюсь, кто это сделал. Через полгода я вступил-таки в права наследства. То есть вы вступили, как мои ближайшие родственники. Женька подсуетился, да? И сколько ему это стоило? Он ведь мог все заполучить только через меня. Мама, как? Батя?

Отец угрюмо молчал. Глубокая затяжка, до фильтра, и еще одна сигарета покинула пачку. Нервы.

– Был создан какой-то опекунский совет. Мы в этом ничего не понимаем, Саша, – виновато сказала мама. – Мы с отцом решили все доверить Жене. Ты должен понять нас правильно, – голос матери стал еще более виноватым. – Мы были в таком горе… Ты несколько дней находился между жизнью и смертью, а потом…

– Мама, все уже закончилось, – мягко сказал он.

– Аля… Она все время плакала. Женя единственный проявил твердость. Он организовал тебе отдельную палату, круглосуточный уход, влез в долги. Разумеется, мы ему потом все вернули, но…

– Вы подписывали платежные поручения?

– Что-то подписывали. Но мы в этом ничего не понимаем, Сашенька, – повторила она.

– На то и был расчет. Вы подписали генеральную доверенность, мама. Женька украл все наши деньги.

– Ты не можешь так говорить! – она горячо принялась защищать Орлова. – Благодаря ему мы все эти годы ни в чем не нуждались! Он купил Але квартиру рядом с больницей, чтобы она могла каждый день бывать у тебя! Он и нам предлагал купить квартиру! Все наши просьбы тут же исполнялись! Да, мы что-то подписывали, но я не придавала этому значения. Разве можно не верить Жене?

– Мама, я банкрот. По уши в долгах. И все благодаря Женьке.

– Да откуда ты знаешь?!

– Долго рассказывать. Но потеря денег меня сейчас мало волнует. Хуже было бы, если бы я сегодня умер…

Она вздрогнула:

– Да, да, да… Мы же дали свое согласие!

– Как так получилось?

– Женя собрал консилиум. Лучших врачей. Они нас убедили, что… И Алю…

– Опять Женя! Интересно, а это во сколько ему обошлось? Впрочем, он знал, за что рискует. Да и риска-то никакого не было. Вы же с отцом как дети.

– Саша!

– Ты что, не понимаешь, как я ему мешаю?! – разозлился он и, внезапно вспотев, откинулся на подушки. Его охватила слабость. Он заговорил тише: – Женька верно все рассчитал: я погибаю в аварии, ты, мама, получаешь наследство, согласно закону он берется помочь тебе управлять компанией и постепенно переводит все активы на себя. Стоп! Аля… – беспомощно сказал он. – Как Женька решился убить Алю, если он так ее любит?! Ведь она же была со мной в машине!

– Вот видишь, Саша, – мягко сказала мама. – Ты ошибаешься.

– Джинны же не могут никого убить, – пробормотал он. – Это одно из ограничений.

Родители испуганно переглянулись.

– Значит, он ее не любит! Аля была частью его плана! Возможно, потом… Потом он понял, что это за девушка, и решил сделать ее своей женой.

– Сашенька, не надо так волноваться.

– Не беспокойся: я их простил. Это и помогло мне выжить. Пока я захлебывался ненавистью, я действительно был между жизнью и смертью. А когда простил, болезнь отступила. Я многое понял, пока был в коме. Я вышел из нее, очистившись, и не собираюсь возвращаться в прежнее свое состояние. Бизнес меня больше не интересует.

– Что же нам теперь делать, Сашенька?

– Оставить все как есть. Я не хочу их видеть. Ни его, ни ее.

– Но, может быть, тебе попробовать поговорить с Алей?

– Зачем? Разве это та Аля, которую я любил? Та была только моей, – горько сказал он. – Но прежней Али больше нет, в том-то и штука. Она чувствует себя виноватой и попытается все вернуть. Но мне-то это зачем? Она любит Женьку и пусть останется с ним! Пусть будет счастлива! Орлов – это всерьез и надолго. Орлов – это везде и навсегда. А я… Я вообще никто! Я серьезно болен и не знаю, когда буду здоров. Я ничего не хочу и любви тоже не хочу. Я пуст, мама. Борьба за жизнь высосала из меня все до дна. Когда еще моя душа наполнится новыми чувствами? Мы не должны с ней встречаться. Веришь, нет, но Аля мне сейчас безразлична. Что у нее за жизнь будет со мной? С живым мертвецом? А вот с ним – другое дело. Я ее видел, эту жизнь. В коме. В хрустальном шаре. Пусть будет так. Мы не должны с ней встречаться. Из чувства вины она таких дров наломает! Не надо, – устало сказал он. – Мне проще думать, что она умерла.

  48