Особенно,... 
69 
— Ну, что ты телишься? — сказал он. — Заводи!
— Ключ… — начал было Чек, но тут же махнул рукой и полез под приборную панель. Говорить о ключе было просто смешно. Пора было отвыкать от ключей, чистых постелей, собственных имен и иных благ цивилизации, которые всего несколько часов назад казались само собой разумеющимися. Пора было приучать себя к другой жизни — без горячего душа, компьютерных игр и маминых блинчиков, где надо убивать, чтобы не быть убитым, — убивать и прятаться, уходя от погони по темным кривым переулкам…
Чек рывком вытащил из-под панели спутанный клубок проводов, оборвал нужные и соединил их напрямую. Раньше он видел эту операцию только в кино, но все получилось в лучшем виде: стартер закудахтал, двигатель кашлянул и ожил. Чек включил первую передачу, поморшившись от хруста в коробке скоростей, отпустил тугое сцепление, и дряхлый «москвич» неуверенными рывками отчалил от бровки тротуара, держа путь в неизвестность.
* * *
На столе Рогозина ожил и замигал лампочкой телефон внутренней связи. Юрий Валерьевич не торопясь положил дымящуюся сигарету на край пепельницы, оттянул пониже узел галстука и утопил клавишу селектора.
— В чем дело, Инга?
— Здесь ваш водитель, — интимно прошелестела секретарша. — Он говорит, что ему нужно срочно повидать вас.
Рогозин улыбнулся, радуясь тому, что телефонный аппарат в придачу ко всем имеющимся наворотам не оснащен еще и экраном, на котором секретарша могла бы видеть эту улыбку. Он хорошо знал, что собирается сказать ему водитель, и уже предвкушал облегчение, которое испытает, получив радостное известие. Напьюсь, решил он. По такому поводу грех не напиться. Закажу столик в «Арагви» и напьюсь до поросячьего визга, пусть выносят на руках, как героя, павшего в неравной борьбе с зеленым змием…
— Пусть войдет, — сказал он секретарше. — И не соединяйте меня ни с кем, пока мы не закончим разговор.
Секретарша ничем не выразила удивления. Да она, вероятно, и не удивилась, решив, скорее всего, что речь опять пойдет о съеме дорогих валютных баб для очередной вечеринки. Через секунду после того, как селекторная связь прервалась, в кабинет вошел водитель Алексей, к услугам которого Рогозин прибегал, когда был пьян или ехал на деловую встречу, где необходимо было выглядеть представительно и, опять же, всегда существовала вероятность принять внутрь стаканчик-другой взрывоопасной смеси, которую так не любят инспектора ГИБДД — за исключением, само собой, тех нередких случаев, когда пьют ее сами.
Водитель держал в руке аккуратный сверток, завернутый в черный полиэтиленовый пакет. Сверток выглядел точно так же, как и в тот момент, когда Рогозин отдавал его водителю, а вот сам водитель явно пережил какое-то весьма острое ощущение и горел желанием поделиться с шефом новостями.
— В чем дело? — недовольно спросил Рогозин, который отлично знал, в чем дело, но не собирался информировать об этом беднягу водителя. — Ты почему не передал посылку? Только не говори, что попал в аварию. Стоимость ремонта вычту из зарплаты, и все неприятности, которые я буду иметь из-за этой посылки, я разделю с тобой поровну… А это большие деньги, учти.
— Да нет, что вы, Юрий Валерьевич, — в боязливой и вместе с тем несколько развязной манере ответил Алексей. — У меня аварий не бывает. Что уж вы так сразу — неприятности, деньги… Не пришел ваш человек, вот и все. Полчаса его ждал, как вы велели.
— Подождал бы чуть подольше, — проворчал Рогозин. — Небось, калымить торопился… А ты уверен, что он не пришел? Может, ты его проглядел? Толстый такой, лысоватый…
— В очках и с бородавкой на левой щеке, — подхватил водитель. — Не было его там, Юрий Валерьевич, клянусь, не было. А ждать я не мог. Полчаса, как вы велели, высидел, а больше ну просто никак не получалось. Там такое творится…
— И что же там творится? — насмешливо спросил Рогозин, всем своим видом давая понять, что готов выслушать очередную байку, но не обещает в нее поверить. — Пожар? Землетрясение? День рождения мэра?
— Заказуха, — веско сказал водитель. — Какого-то мужика подвалить хотели.
— Хотели или подвалили? — спросил Рогозин, чувствуя неприятный холодок в груди.
— Да я толком и не понял, — признался Алексей. — Шел мужик по площади, и вдруг хлоп на колени! И все плечо в кровище… С крыши, наверное, пальнули. Я, помнится, еще подумал: вот сейчас ему вторую впаяют, чтобы наверняка. А тут эта машина…
69 
