Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
112 
Что же такого сделал тебе Череп, красавица?
— Но, понимаешь ли, дружище, — продолжал между тем полевой командир, касаясь бороды правой рукой, — твой товарищ не желает рассказывать нам о том, где он скрыл эту маленькую штуку. Он упрямится, понимаешь?
Череп быстро-быстро закивал головой, подтверждая то, что все понимает прекрасно. Более того, он тут же здоровой рукой схватил Суворина за локоть и, привстав на цыпочки, горячо зашептал ему в самое ухо, касаясь мочки холодными, мокрыми губами (ощущение было такое, что в ухо дышит собака):
— Ты не должен так поступать. Ты обманул меня. Расскажи им все, иначе они нас не освободят…
Панкрат, не выдержав, оттолкнул от себя бедного идиота.
— Прекратите эту комедию, — обратился он к Усманову. — Делайте то, что хотели, но хоть не издевайтесь над ним. Бедняга сошел с ума от пыток…
Рашид даже не посмотрел на Суворина. Но зато глянула женщина — в ее глазах мелькнуло что-то вроде хорошо замаскированного интереса. А может быть, и нет…
— Видишь ли, — медленно начал Усманов, обращаясь к Черепу, — мы решили, что ты нам поможешь-Поможешь убедить твоего товарища в том, что ему следует рассказать нам все, ничего не скрывая.
Лицо капитана на мгновение приобрело испуганное выражение.
— А что, если я не смогу? — тут же спросил он, и голос его предательски дрогнул.
Он очень хотел помочь, этот несчастный безумец. Он очень хотел жить.
— Сможешь, — почти весело ответил ему Рашид. — Сможешь, я уверен.
Дыховицкий обрадованно улыбнулся — точь-в-точь ребенок, которого похвалили взрослые.
— Дело в том, дружище, — принялся объяснять ему чеченец, — что тебе ничего не придется делать. Просто стоять, и все.
— Просто стоять? — эхом переспросил тот.
— Да, просто стоять, — подтвердил Рашид. — Вон там.
И он взмахом руки указал на стену ближайшего барака.
— Ну, что же ты? — его ледяной взгляд коснулся Черепа, и тот съежился. — Иди.
В этот момент капитан был похож на кролика, загипнотизированного удавом — он послушно двинулся в указанном направлении, с трудом переставляя ставшие деревянными ноги.
— Сволочь, — негромко произнес Суворин. — Скотина.
Рашид бросил на него равнодушный взгляд.
— Вы у меня в гостях, господин рядовой российской армии, — глаза неожиданно прищурились, превратившись в амбразуры, из которых в два ствола ударила ярость. — Не забывайте об этом.
Череп добрел до стены, на которую ему указали. Остановился, не осмеливаясь повернуться к ним лицом без команды Рашида.
Тут только Панкрат начал замечать, что плац, куда они вышли, постепенно заполняется боевиками, выходящими из своих бараков, чтобы поглазеть на экзекуцию, о которой их, по-видимому, оповестили заранее. Мрачные бородатые мужики и молодые парни, у которых волосяной покров на лице еще не успел достигнуть ни положенной длины, ни густоты, сгрудились толпой. Все были при оружии — казалось, собери его у них, и можно будет запросто устраивать международную выставку. Они негромко переговаривались о чем-то, бросая частые злые взгляды в сторону Панкрата. Их было много. Очень много. И это была только небольшая часть армии Рашида Усманова, его личная гвардия, отборные бойцы из различных бандформирований Единственное, что еще не было ясно Панкрату — это причина присутствия женщины. Впрочем, она скоро прояснилась. Сняв с плеча винтовку, женщина шагнула вперед…
* * *
— Начни с рук, — негромко посоветовал Рашид, а сам в полный голос произнес, обращаясь к Дыховицкому. — Повернись к нам, друг, не бойся!
Череп, словно марионетка, которую дергает за веревочки начинающий кукловод, обернулся — как-то угловато, рывками.
И тут же грянул первый выстрел.
Пуля ударила его в запястье искалеченной левой руки. Дыховицкий перевел изумленный взгляд на рану, из которой потекла кровь, и мгновением позже, словно до него только сейчас дошел смысл происходящего, заорал.
Его вопль перекрыл второй выстрел. На этот раз пуля угодила в запястье правой руки. Потом — локти. Сначала правый (жуткий, нечеловеческий крик), затем — левый. Руки Черепа повисли вдоль тела окровавленными кусками плоти.
Настала очередь плеч. Капитана швырнуло назад, на стену барака, и тут же словно пригвоздило к ней вторым выстрелом, раздробившим правое плечо. Он кричал, не переставая.
Женщина продолжала стрелять. Спокойно, как будто на тренировке в тире, как будто за каждый удачный выстрел — еще один бесплатно.
112 
