Особенно,... 
116 
Хотя Пауле приходилось изо всех сил сдерживать любопытство, она встала, опустила жалюзи на окнах и направилась к выходу. Но у двери оглянулась на вриколакоса, тихо мурлыкающего себе под нос мелодию какой-то этнической песни.
– Ко мне должен скоро придти ученик…
– Вряд ли, – отозвался тот неожиданно.
– Почему?
– Звериное чутье, – ухмыльнулся Словен, явно прочитав ее мысли. Потом зевнул и непринужденно растянулся на диване, сунув под голову кожаную подушку.
…Как ни странно, вриколакос оказался прав. Гемран не приехал. Более того, ученик не отвечал на мысленные призывы, а его телефон был «выключен» или «вне зоны доступа». Вэнс не смог простить ей своей ревности…
Паула проснулась от собственного крика.
Она горела. Лицо, руки все тело… Раскаленный шар солнца качался над головой, поливая землю слепящими лучами. С алебастрового неба лился белый жгущий свет…
«Что с тобой?!» – вскрикнул в голове голос Словена, и в спальню запрыгнул огромный серый волк.
Фэри не могла ответить. Не замечая, что впивается в шелк ночной рубашки, разрывая его, девушка кричала.
…Знакомый до последней аллеи сад был заметен снегом. Мягкие пушистые волны сугробов лежали у стволов старых лип. Мраморные статуи стояли под жгучим морозом, улыбаясь солнцу. А на их обнаженные тела падали отсветы живого огня.
Паула видела человеческую фигуру, объятую пламенем. Лицо, запрокинутое к небу, сведенные судорогой пальцы… Крик, рвущийся изо рта мужчины, был ее криком. А его боль жгла ее.
– Нет! Н-е-т!!
Ослепшая от горя и жгучего прикосновения огня, она бросилась вперед, желая только одного – прекратить эту пытку, остановить, спасти его…
– Алекса-андр!!!
Тяжелые лапы ударили Паулу в грудь, и она упала навзничь, придавленная к ковру весом огромного скалящегося зверя.
– Опусти меня! – закричала фэри. – Он там… под солнцем! Он умирает!
Мраморная нимфа протягивала венок из лавровых листьев, собираясь увенчать им победителя. Охваченная огнем фигура опустилась перед ней на колени.
– Маэстро! Нет! Не надо!!
Он не слышал ее, а если и слышал, не мог ответить.
– Пусти меня! – заорала фэри в оскаленную волчью морду, и Словен неожиданно выпустил ее.
Девушка вскочила, спотыкаясь, бросилась к столу, с грохотом выдернула ящик, разбросав его содержимое по полу. Схватила лист бумаги. Ломая карандаши, принялась лихорадочно рисовать. Заснеженный парк, статуи, огонь…
– Подождите! Сейчас! Я помогу!
Сила, которая была должна заполнять линии, рвалась, ускользала, таяла. Рисунок оставался пустым. Со смертью Паула справиться не могла. Никто бы не смог. Быть может, только Леонардо.
Пламя, бьющее в ее лицо, угасло. Тело учителя медленно осыпалось пеплом.
– Нет… – шептала фэри, продолжая рисовать. – Нет… невозможно.
На ее руку, сжимающую карандаш, опустилась ладонь Словена, заставляя прекратить бессмысленные попытки спасти маэстро.
– Все, – сказал он тихо.
Мраморные статуи, черные деревья и серый пепел как тень на белом снегу. Это было даже красиво.
Паула медленно опустилась на пол, прижалась лбом к ножке стола и закрыла глаза. Из-под опущенных век потекли слезы. Оборотень замер рядом…
Едва стемнело, вриколакос отвез ее к особняку Александра.
Паула сидела в «ламборджини», чувствуя, как ее душа медленно леденеет. Она будто оцепенела, не ощущая ни боли, ни отчаяния. Только где-то на грани сознания сохранялась крошечная надежда на то, что все увиденное – всего лишь дневной бред, и маэстро ждет ее, как всегда, в кабинете с испанским пейзажем за окном.
Машина остановилась возле кованой ограды. Словен открыл дверцу, помогая девушке выбраться. Ветер осторожно перебирал волосы на ее непокрытой голове и холодил щеки.
Паула бежала по узкой дорожке, ведущей от калитки в глубину сада. За спиной негромко поскрипывал наст под ногами вриколакоса.
Вот, слева, несколько ледяных скульптур. Они переливались под светом фонарей, словно вырезанные из огромных кусков хрусталя. Миниатюрный дворец, раскидистый дуб – точная копия дерева, стоящего рядом, лебедь… За густыми кустами жасмина – широкая чаша выключенного на зиму фонтана.
Тропинка свернула, показались белые колонны одного из портиков. Фэри остановилась, собираясь с силами, чтобы сделать следующий шаг…
Статуи смотрели на нее слепыми мраморными глазами. На их тела падали кружевные тени ветвей. Бархатная темнота укрыла сугробы. Темное небо искрилось волшебными ночными огнями, и нимфа в венце из сверкающих звезд над головой казалась царственно прекрасной.
116 
