Особенно,... 
95 
Проснулись они от оглушительного хруста и треска. Кто-то здоровенный обдирал ветви с дерева. Олаф взялся за рукоять меча.
— Кто это? — шепнула Торгиль.
Великан, жестом приказав всем замолчать, выглянул из пещеры. Снаружи царила непроглядная тьма.
Джек подумал о том, что костер, от которого сейчас осталась лишь куча тлеющих углей, в такой темноте, чего доброго, послужит неведомому противнику маяком. Впрочем, упавшее дерево, что преграждало вход, возможно, являло собой неплохую защиту. Джек держал свой собственный нож наготове, а в придачу еще зачерпнул горсть песка — в случае чего швырнуть таинственному гостю в глаза.
Треск и хруст слышались некоторое время, а затем стихли вдали. Вновь воцарилась тишина В лесу постепенно просветлело: занималась заря. Как только темнота рассеялась, путешественники накрыли огонь и ушли: едва ли не бегом поспешили прочь по устланной синими тенями тропе, что вилась между деревьями. Тропа петляла туда-сюда, устремлялась в просветы между кустарником и наконец, нырнув вниз, вывела в подковообразную долину — ту самую, что Джек наблюдал днем раньше.
Над головой путников раскинулось бескрайнее небо. А прямо перед ними расстилалось мрачное и голое каменное плато. С ледяной горы задувал знобкий ветер. И всё же солнечный свет здорово взбадривал. Джек радовался, что деревья уже не окружают их со всех сторон, а то поди узнай, кто там прячется среди ветвей! Отважное Сердце, надежно угнездившийся у мальчика на плече, тихонько заворковал, словно и он чувствовал себя гораздо спокойнее на открытом месте.
— Так кто же там шумел-то? — повторила свой вопрос Торгиль.
— Кто-то, кто очень любит жареную тетеревятину, — ответил Олаф.
А Джек с запозданием осознал, что к тайнику они так и не вернулись. Его аж затошнило от ужаса. Мальчуган подвесил мешок с мясом высоко в кроне — насколько сумел вскарабкаться. То существо, что отыскало мешок, было слишком громадным, чтобы незаметно проскользнуть между ветвей. Чудище просто-напросто ободрало сучья, чтобы не мешались — а сучья-то были преогромные!
Олаф повел своих спутников через долину. Ветер забирался под одежду, поднимал с земли мелкую колючую пыль, так что у Джека скоро заслезились глаза Погода изменилась словно по волшебству. В лесу было по-летнему тепло, а в этом месте, судя по всему, круглый год царила зима В укромных уголках, куда никогда не проникало солнце, посверкивал лед, а на темно-синем камне строгим узором выделялись редкие снеговые проплешины. Джек глянул в сторону гор — мало-помалу камня становилось всё меньше, а снега всё больше, пока долина не превращалась в непрерывный белый коридор, уводящий в самое сердце Ётунхейма.
Наконец они дошли до завала Джек обернулся, высматривая отвесный утес, с которого они с Олафом давеча наблюдали за драконицей. На вершине его темнел лес; в течение многих лет сотни и тысячи деревьев срывались с обрыва и падали сюда так выросла небольшая гора из бревен, сучьев, веточек и сухого мха. Слышалось журчание воды.
— Это наше последнее убежище на пути к горе, — сказал Олаф. — Надо отдохнуть малость; а ты, Торгиль, искупаешься и выстираешь одежду.
— Тут же холодно! — закричала девочка.
— Если бы ты вымылась в лесу, то и мерзнуть бы не пришлось, — отрезал великан. — Треволнения прошлой ночи — это нам предостережение. Здесь рыщет кто-то очень голодный — и благодаря тебе этот кто-то при желании легко нас выследит.
Да Торгиль будет нетрудно проследить по запаху до самых парадных дверей Горной Королевы, подумал про себя Джек. Тетеревиные кишки и кровь за ночь здорово протухли. Джек понятия не имел, как Торгиль выдерживает такую вонь; видать, каким-то непостижимым образом втемяшила себе в голову, что неопрятность делает ее крутым воином. Джек прямо-таки предвкушал, как та завизжит, нырнув в ледяную воду.
Олаф повел своих спутников внутрь завала; Отважное Сердце предпочел остаться снаружи. Витая тропа, проложенная сквозь бурелом, исчезала в похожем» а пещеру укрывище. Черная река стремительно катила свои воды под сводом из полусгнивших стволов и сучьев. Джек опасливо глянул наверх. Тут и там сквозь разрывы между ветвями проглядывало синее небо; казалось, для того, чтобы обрушить все эти бревна, многого не потребуется. Но ведь Олаф сказал, что убежищу этому много лет. Землю густо устилала сухая хвоя, местами примятая: здесь животные устраивали лежку. Воздух пропитал слабый запах скотного двора.
95 
