30 
— Зачем кому-нибудь, кроме, тролля понадобилось убивать скальта? — спросил Ардент.
— Отлично! Вы уже задаете вопросы! — Ваймс перегнулся через конторку. — Если вы действительно хотите узнать ответы, откройте эти замки!
— Нет! Вам нельзя идти вниз, Дежурный по Доскам Ваймс!
Дварф не смог бы вложить больше яда, даже в слово «детоубийца». Ваймс уставился на него. Дежурный по доскам. Да, он выполнял эти обязанности в той маленькой уличной школе более, чем сорок пять лет назад. На учебе настаивала его матушка. Боги знают, где она доставала пенни для ежедневной оплаты занятий, хотя мадам Слегкая зачастую была рада и старой одежде и дровам, да и, возможно, бутылке джина. Числа, буквы, единицы измерения; вряд ли это можно считать углубленной школьной программой. Ваймс ходил в школу где-то около девяти месяцев, пока улица не заставила его пройти более тяжелый и жестокий курс обучения. Но в течении этого времени он был отвественным за раздачу грифельных дощечек и за чистоту классной доски. Какая же это была пьянящая, придающая силы власть, в его шесть лет.
— Вы отрицаете это? — сказал Ардент. — Что вы разрушали написанные слова? Вы сами признались в этом Низкому королю в Юбервальде!
— Это была шутка! — сказал Ваймс.
— Так вы отрицаете это?
— Что? Нет! Он был так впечатлен моими титулами, что я подбросил еще один… просто для забавы.
— То есть вы отрицаете свое преступление? — настаивал Ардент.
— Преступление? Я вытирал доску, чтобы на ней можно было написать новые слова! Что в этом преступного?
— И вас не заботило, куда исчезали эти слова? — спросил Ардент.
— Заботило? Это всего лишь след от мелка!
Ардент вздохнул и потер глаза.
— Трудная ночь? — поинтересовался Ваймс.
— Коммандер, я понимаю, вы тогда были молоды и не осознавали, что творили, но сейчас вы должны понимать, что продемонстрировали нам свою гордость соучастием в отвратительнейшем преступлении: в разрушении слов.
— Простите? Стирать с доски «Мама мыла раму» это тяжкое преступление?
— Такое, о котором истинный дварф даже подумать не смеет! — ответил Ардент.
— Неужели? Но сам Низкий Король оказал мне доверие. — сказал Ваймс.
— Я понимаю. Но там внизу находятся шесть высокочтимых скальтов, коммандер, в чьих глазах Низкий Король и ему подобные всего лишь порода, отслоившаяся от основного пласта. Он… — следующее предложение Ардент протрещал на дварфийском стаккато так быстро, что Ваймс не успел уловить смысл, и тут же перевел его: — Хиляки. Опасные либералы. Поверхностные. Те, кто видели свет.
Ардент пристально смотрел на него. Подумай хорошенько. Судя по тому, что Ваймс мог вспомнить, Низкий Король и его окружение были довольно жесткие ребята. Эти же дварфы сичтают их сентиментальными либералами.
— Хиляки? — переспросил он.
— Именно. Я предлагаю вам сделать из этого заявления выводы о характере тех, кому я служу.
Ага, подумал Ваймс. В этом что-то есть. Не больше, чем намек. Дружище Ардент у нас мыслитель.
— Когда вы сказали, что он видел свет, это прозвучало так, как будто вы имели в виду — он порченный. — сказал Ваймс.
— Что-то вроде этого. Мы живем в разных мирах, коммандер. Здесь внизу было бы опрометчивым доверять метафорам. Смотреть на свет значит быть слепым. Знаете ли вы, что в темноте глаза открываются шире?
— Отведите меня вниз к этим дварфам. — сказал Ваймс.
— Они не станут вас слушать. Они на вас даже не взглянут. У них нет никаких дел с Верхним Миром. Они верят, что это вроде неприятного наваждения. Я не осмелился рассказать им о ваших «газетах», печатающихся каждый день и выбрасываемых, как мусор. Потрясение убило бы их.
Но дварфы изобрели печатный станок, подумал Ваймс. Не иначе, это были неправильные дварфы. И я видел, как Шельма выбрасывала старые бумаги в мусорную корзинку. Похоже, что большинство дварфов неправильные, а?
— В чем конкретно заключается ваша работа, мистер Ардент? — спросил Ваймс.
— Я их главный посредник с Верхним Миром. Управляющий, как вы могли бы сказать.
— Я думал, что это работа Умноруля?
— Умноруль? Он заказывает продукты, в соответствии с моими приказаниями, расплачивается с шахтерами и тому подобное. Выполняет различную работу по дому. — сказал Ардент презрительно. — Он новичок и его обязанности — делать то, что я ему скажу. Это я, тот, кто говорит от имени скальтов.
30 
