— А вы ему нравитесь?
— Нравлюсь ли я ему?
Этот вопрос поразил Эллу. Не единожды она задавалась вопросом, нравится ли она своему отцу. Она развернулась к Полу, смеясь, в порыве узнавания родственной души:
— Вот это вопрос. Но, честно говоря, я этого не знаю.
И она добавила, очень-очень тихо:
— Нет, если задуматься, то нет, и никогда не нравилась, думаю, что не нравлюсь, по-настоящему — нет.
— Конечно же нравитесь, — сказал Пол слишком поспешно; было очевидно, что он жалеет о своем вопросе.
— Никакого «конечно же» здесь быть не может, — и Элла замолчала и задумалась.
Она чувствовала, что Пол поглядывает на нее тепло и виновато, и ей очень нравилось, что он так тревожится о ней.
Она попыталась объяснить свои слова:
— Когда я приезжаю домой на выходные, отец рад меня видеть — это заметно. Хотя он никогда не жалуется на то, что я бываю у него нечасто. Но когда я нахожусь там, у него, похоже, это ни на что не влияет. Он следует своему раз и навсегда заведенному порядку. Одна пожилая женщина приходит к нему убираться. Что до еды, он к этому относится спокойно. Есть определенные продукты, к которым он привык и которые у него есть всегда, как, например, говядина для варки и стейки для прожарки, яйца. Перед ленчем он неизменно выпивает свою порцию джина, а после ужина — пару-тройку порций виски. Каждое утро, после завтрака, он отправляется на долгую прогулку. Днем он работает в саду. Каждый вечер он допоздна читает. Когда я там, все происходит точно так же. Он даже никогда со мной не говорит.
Элла снова засмеялась.
— Как вы это называете, я — на другой волне. У отца есть один очень близкий друг, полковник, да они и внешне похожи друг на друга: тощие, сухие, с густыми дикими бровями, и вот они-то и общаются между собой, издавая высокие, неразличимые для человеческого уха попискивания. Бывает, что они часами сидят друг напротив друга, не говоря ни слова, и только пьют виски, да изредка, вспоминая Индию, перебрасываются парой коротких фраз. А когда мой отец остается один, я думаю, он общается с Богом, или с Буддой, или с кем-нибудь еще. Но не со мной. Обычно, если я что-то говорю ему, он отвечает мне смущенно или же заводит разговор на другую тему.
Элла замолчала, думая о том, что это была самая длинная из ее речей, обращенных к нему, что было странно, поскольку, вообще-то, она редко говорила, и даже редко думала, о своем отце. Пол не стал развивать эту тему дальше, а вместо этого резко спросил:
— Как вам здесь?
Ухабистая дорожка, по которой они ехали, закончилась, упершись в небольшое поле, обрамленное живой изгородью.
— Ой, — сказала Элла. — Да. Сегодня утром я надеялась, что вы привезете меня на какую-нибудь лужайку или небольшое поле, да, точно как вот это.
Она быстро вылезла из машины, успев, однако, заметить его изумленный взгляд; но она тут же об этом забыла, а вспомнила только потом, позже, когда рылась в своей памяти, пытаясь понять, что он по отношению к ней чувствовал в тот день.
Какое-то время Элла бродила по поляне, трогая цветы и травы, поглаживая их, нюхая, подставляя солнцу свое лицо. Когда она не спеша развернулась и пошла назад, к нему, она увидела, что Пол расстелил на траве коврик и сидит на нем, поджидая ее. Его выжидающий вид разрушил ту легкость, которая в ней зародилась благодаря маленькой свободе, царившей на этой солнечной лужайке, и заставил ее напрячься. Она подумала, быстрым и легким движением опускаясь к нему на коврик: «Он что-то замышляет. Боже мой, он что, собирается так быстро заняться со мной любовью? Нет-нет, он не станет этого делать, пока еще нет». И все же она легла рядом с ним и почувствовала себя счастливой, она радовалась тому, что все идет своим чередом, и она этому не противится.
Позже, и довольно скоро, Пол, поддразнивая ее, станет говорить, что она заманила его туда, потому что решила, что хочет заняться с ним любовью, и что она заранее придумала весь этот план. А она всякий раз будет приходить в неистовство и спорить с ним, а когда он будет продолжать настаивать, Элла будет чувствовать в своем сердце какой-то холодок по отношению к нему. А потом она об этом забудет. А позже Пол снова к этому вернется, и она поймет, как это важно для него, и от этого их повторяющаяся перебранка оставит маленький, но ядовитый след в ее душе. Пятнышко, которое станет постепенно разрастаться. Он говорил неправду. Да, в машине Элла поняла, что он станет ее любовником, это понимание пришло к ней, когда она слушала его голос, потому что она этому голосу доверяла. Но случиться это должно было когда-нибудь, неважно когда. Он, казалось ей, поймет, когда наступит правильное время. И если это время наступило тогда, в тот самый первый день, то, значит, тогда все и должно было случиться.