ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>




  92  

«Я сожалею, что вас продали против вашей воли.

— Но это произошло не против моей воли, мадемуазель».

— Мы, Виктория? — без любопытства спросил Габриэль. По нему струилась вода.

— Да, — решительно ответила Виктория. — Мы.

Иначе она не продала бы свою девственность с аукциона в доме Габриэля. И никогда не встретила бы белокурого ангела, тоскующего по любви.

Габриэль повернулся так быстро, что от его движения у Виктории перехватило дыхание. Или, возможно, у нее перехватило дыхание оттого, что она впервые увидела его совершенно голым.

Вода склеивала зубчиками его ресницы, стекала по подбородку, каплями усеивала блестящие коричнево-белокурые волосы, которые покрывали его грудь и стрелой спускались к паху.

Виктория уставилась на него.

Он был возбужден. Вода струилась с похожей на луковицу головки его налившегося члена.

Мускулы внутри ее влагалища сжались от желания.

Она мельком видела Габриэля предыдущей ночью, пока он надевал презерватив, и еще более кратко, когда шел к ней с его вложенной в резиновые ножны мужественностью, выступавшей из расстегнутых серых шерстяных брюк.

Это был бесстыдно обнаженный мужчина, синие вены пульсировали, каждый оттенок цвета был на виду — бледная плоть, темная плоть, плоть с фиолетовым отливом. Два тугих кожаных холмика покачивались под соломой потемневших от воды волос.

У Виктории не было ни малейших сомнений, что Габриэль мог причинить ей боль невообразимыми способами. Так же, как причиняли боль ему самому.

Как не было у неё и сомнений в том, что он бы пошел на это.

Ее выбор…

Виктория медленно подняла ресницы.

Сквозь клубящиеся завитки серого пара пристальный взгляд Габриэля был невыразительным и бескомпромиссным. Глаза мальчика, который хотел быть ангелом, и мужчины, который потерял обещание рая.

Впервые Виктория была рада шести месяцам, лишившим ее еды, одежды и, в конце концов, крова. Она была рада даже своим костям, которые были слишком острыми, и своей плоти, слишком туго обтягивающей их.

Виктория знала, каково это — мерзнуть и голодать. Она знала, каково это — продать надежду на любовь ради еды и крова.

Мадам Рене сказала, что соблазнение состоит из создания обнаженных образов словами.

Это пробуждение в человеке предвкушения… поцелуя… ласки… объятий.

— Мой отец запрещал целоваться, — намеренно сказала Виктория. — Я бы хотела поцеловать тебя.

Единственным звуком в ванной был шум воды и грохот сердца Виктории. Она медленно поставила стеклянную баночку на деревянную обшивку, обрамляющую ванну. Ее груди покачивались, голова поднялась, удерживая пристальный взгляд Габриэля.

— Мой отец запрещал обниматься. — Она выпрямилась, груди и позвоночник выровнялись. — Я бы хотела обнять твое тело своим.

Она осторожно ступила в медную ванну.

— Мой отец запрещал касаться. — Горячая вода затуманила ее лицо, окутала правую, а потом левую ногу. — Я бы хотела прикоснуться к тебе, Габриэль.


Одну долгую секунду Габриэль не мог дышать, захваченный голодными синими глазами в то время, как горячая вода колола его голову и плечи. Она струилась по его спине, груди, паху, ягодицам.

Каждый дюйм его тела кричал о предупреждении. Если Виктория прикоснется к нему…

Прохладные пальцы охватили возбужденную плоть Габриэля.

Ошеломляющая потребность.

Ослепляющий гнев.

Он не хотел этого.

Но Виктория не дала ему выбора. Как не дал выбора и второй мужчина.

Схватив Викторию за запястье, Габриэль дернул ее под душевые струи, одновременно разворачивая ее и швыряя лицом на обшитую медью стенку душа.

Руки Виктории шлепнулись о стену.

— Ты обещала, — проскрежетал он, вода забивала его рот, обжигала глаза, грудь, бедра, каждый дюйм его плоти, который прикоснулся к Виктории. — Ты обещала не касаться меня.

Но она коснулась его.

Она открывала свое тело и принимала его пальцы и член, пока темнота надвигающегося оргазма не исчезла в слепящей вспышке ее наслаждения.

— Я обещала, что не коснусь тебя вчера вечером, — Виктория задыхалась в бьющей воде, вжимаясь в медную стенку, — и не коснулась. Я сдержала свое обещание, Габриэль.

Но она не сдержала своего обещания. Она коснулась его своей страстью и своим наслаждением.

«Я вижу тебя, Габриэль…»

  92