19 
Он продолжал вести машину даже тогда, когда солнце скрылось за кронами деревьев, погружая джунгли в полумрак сумерек. Темнота захватила все пространство мгновенно, когда они как раз проезжали мимо заброшенной деревни. Линк решил принять меры предосторожности и дал Керри сигнал накрыть всех брезентом. Объехав вокруг деревни и убедившись, что там нет ни одной живой души, он проехал еще около мили и остановился.
— Сделаем привал на ночь.
Керри оперлась на протянутую им руку и спрыгнула вниз. Потерев ноющую спину, она потянулась, разминая сведенные судорогой мышцы.
Линк отвел взгляд, стараясь не смотреть на ее грудь, обтянутую мокрой от пота рубашкой, когда Керри выгнула спину. Он не мог забыть, как она налилась от его прикосновений. Линк откашлялся и продолжал:
— Справишься без меня? Хочу вернуться в деревню и оглядеться.
— Конечно. Можно развести костер?
— Да, только небольшой. Я возьму с собой Джо.
Линк вытащил пистолет, повертел в руках и протянул Керри. Она испуганно посмотрела на него.
— Я же сказала, что не умею им пользоваться.
Линк вздохнул.
— Если решишь стрелять, подожди, пока мишень не будет так же близко, как я сегодня утром. Тогда не промахнешься. — Он рассмеялся, довольный своей шуткой.
Керри натянуто улыбнулась, наблюдая за тем, как две мужские фигуры скрылись в темноте.
Она поручила старшей девочке следить за младшими и отправила мальчиков за дровами и хворостом. Когда Линк и Джо вернулись в лагерь, им уже удалось развести небольшой огонь.
Джо нес одеяла, а в руке Линка висели подвязанные за лапы две куриные тушки.
— Отличный костер.
— Спасибо.
— Это, конечно, не бог весть что, но большего раздобыть не удалось, — сказал он, словно извиняясь за скудную добычу.
— Я открою пару банок овощных консервов и сделаю рагу.
Линк кивнул и отошел дальше от детей, чтобы выпотрошить кур, за что Керри была ему очень благодарна.
Несмотря на то, что все очень проголодались за время пути, дети были слишком измучены, чтобы есть. Керри уговаривала их из последних сил, зная, что это может быть последний шанс поесть за эти дни. В конце концов, все были накормлены и уложены на соломенные тюфяки в кузове грузовика.
Керри сидела у затухающего костра, потягивая кофе, когда рядом подсел Линк и налил себе еще одну чашку.
— Ничего не заметил? — спросила она.
— Нет. Все тихо. Даже подозрительно. Лучше бы знать, где они.
— Они? Кто?
— Все, кроме нас. — Линк широко улыбнулся, и белоснежные зубы блеснули в тусклом свете костра.
Керри отвела взгляд. Он выглядел очень привлекательно.
— Ты меня удивил.
— Чем?
— Тем, как мило ты вел себя с детьми. Спасибо.
Они подействовали на меня, как таблетка аспирина. Голова сразу прошла, и характер улучшился.
— Я серьезно. Я ценю твою заботу о сиротах.
— Мне в жизни приходилось делать много плохого, но я не способен жестоко обращаться с детьми. — Голос стал напряженным. Линк вытянул ноги и отхлебнул кофе.
Керри совсем не хотела лезть в его личную жизнь и заставлять вспоминать о неприятных деталях биографии, поэтому решила промолчать.
— Расскажи мне о них, — неожиданно попросил Линк после долгой паузы. — Мери.
— У нее никогда не было отца. Он был казнен за пропаганду до ее рождения. Ее мать отправили в тюрьму, где она и умерла.
— Майк.
Керри уже поменяла всем детям имена на английские, чтобы они понемногу привыкали к тому языку, который услышат в Соединенных Штатах. Она рассказала о мальчике.
— Кармен и Кара сестры моего курьера. Его зовут Хуан.
— А Лиса?
Керри не смогла сдержать улыбку.
— Она просто чудо, верно? Ее матери было всего тринадцать, когда ее изнасиловал солдат-наемник. Она бросила девочку сразу после рождения. Хорошо, что малышка еще не понимает, что такое терять близких.
— А он?
Керри повернула голову и посмотрела на Джо, сидящего на краю поляны и разглядывающего деревья.
— Джо, — сказала она и печально опустила глаза. — Такая трагедия.
— Сколько ему лет?
— Пятнадцать. — Керри вкратце рассказала историю мальчика. — Он очень умный, но, к сожалению, пережитое не прошло бесследно. Подозрительный. Озлобленный. Замкнутый.
— Он в тебя влюблен.
— Что? — Керри посмотрела на Линка как на сумасшедшего. — Что за чушь? Он же мальчик.
19 
