152 
– Ты говорила, что кто-то посылал твои портреты.
– Да. И та фотография была среди них. В последнем конверте, который я получила в Шарлотте. А потом, когда я снова стала потихоньку функционировать, я не смогла ее найти. Тот, кто послал фотографию, пробрался в мою квартиру и забрал ее. Я думала, что у меня галлюцинации. Но это была реальность. Фотография существовала. Она существовала на самом деле!
– Джо, я – единственный, кто мог бы послать ее тебе. Но я не посылал.
– Где сейчас те фотографии? Где негативы?
– Они пропали.
– Пропали? Как?
– Мы обнаружили их вместе с Кайлом, и он хотел все уничтожить. Фотографии и дневник. Я отказался. Мне нужно было время, я хотел решить, что делать дальше. Мы поспорили. Он говорил, что прошло двадцать лет и нет смысла ворошить прошлое, что могут пострадать наши карьеры. Он пришел в ярость, узнав, что я подумываю обратиться в полицию или к твоей семье. Одна эта мысль привела его в бешенство. Когда я на следующее утро проснулся, его уже не было. Он уехал, забрал фотографии и дневник. Я не знал, где искать его. И следующее, что я услышал о нем, – это то, что он утонул. Единственный вывод, который пришел мне в голову, – он не смог жить с этим и уничтожил все. А потом уничтожил себя…
– Но фотографии не уничтожены. – Теперь Джо могла думать очень ясно, очень спокойно. – Они существуют. Существуют точно так же, как мои портреты. Кто-то методично фотографировал меня, следил за каждым моим шагом… Я очень похожа на свою мать, Нэтан. Не так уж сложно перенести на меня одержимость ею.
– Полагаешь, я не думал об этом? Думал и пришел в ужас. Когда мы нашли Сьюзен Питерс и я понял, как именно она умерла, я решил… Джо, я один остался! Я похоронил и отца, и брата.
– Разве ты хоронил брата?
Нэтан замер, затем медленно покачал головой:
– Кайл мертв.
– Откуда ты знаешь? Только из полицейских рапортов, где написано, что он напился и упал с яхты? А что, если все не так, Нэтан? У него были фотографии, негативы, дневник…
– Но он утонул! Он был в тот вечер очень пьян, угрюм и подавлен. Так говорили те, кто был с ним на яхте. Его исчезновение обнаружили только на следующее утро. Вся его одежда, фотооборудование – все осталось на яхте.
Джо молчала, и Нэтан заходил взад-вперед по комнате.
– Мне пришлось смириться с тем, что совершил мой отец, смириться с тем, чем он был. Теперь ты хочешь, чтобы я поверил в то, что мой брат жив и что он способен на все это? Преследовать тебя, подталкивать тебя к нервному срыву. Последовать за тобой сюда и… – Неизбежный вывод ошеломил его, он резко повернулся к ней. – Убить Сьюзен Питерс.
– Нэтан, моя мать была задушена, не так ли?
– Да. Господи, да.
Джо предупредила себя, что необходимо оставаться невозмутимой, отстраненной, и сделала следующий шаг:
– Сьюзен Питерс была изнасилована? Нэтан закрыл глаза.
– Да.
– Если это был не муж…
– Полиция не нашла никаких улик против мужа. Я проверил перед тем, как вернулся сюда. – Ему было больно продолжать, но выхода не было. – Джо Эллен, теперь полицейские собираются более тщательно расследовать исчезновение Джинни.
– Джинни? – Джо почувствовала, что ужас вернулся. Холодное спокойствие, охранявшее ее, растаяло. – О нет, не Джинни.
Нэтан не мог коснуться ее, не мог ничего предложить ей. Он оставил ее одну, вышел на веранду. Перегнувшись через перила, он отчаянно пытался глотнуть воздух. Когда за ним скрипнула дверь, он заставил себя выпрямиться.
– Нэтан, какова была цель твоего отца? Что он хотел доказать этими фотографиями, если никогда никому не мог показать их?
– Его притягивало совершенство. Власть. Он хотел не просто наблюдать и запечатлевать, но стать частью образа. Создать его. Совершенная женщина, совершенное преступление, совершенный образ… Он считал Аннабелл красивой, умной, очаровательной. Она была достойна.
Нэтан следил, как один за другим зажигаются в темноте светлячки, и собирался с силами, чтобы продолжать.
– Я должен был рассказать вам обо всем, как только приехал сюда. Но говорил себе, что мне необходимо время. Время, чтобы постараться понять. Я оправдывался перед собой тем, что вы все смирились с ложью, а правда будет только хуже. Потом я молчал, потому что хотел тебя. Я нашел своему молчанию логическое обоснование: тебе плохо, ты страдаешь; можно подождать, пока ты станешь доверять мне. Пока влюбишься в меня…
152 
