98 
– Не капризничай! – Она крепко взяла его за руку и повела в кабинет. – Сядь и веди себя как мужчина. Когда в последний раз тебе делали противостолбнячный укол?
– Укол?! О, послушай…
– Значит, давно. – Керби быстро вымыла руки, положила необходимые инструменты на поднос из нержавеющей стали, взяла бутылочку с антисептиком и села напротив Брайана. – Ладно, столбняком займемся позже. Сейчас я промою порез, продезинфицирую, потом сделаю местную…
Брайан почувствовал, как рана запульсировала в одном ритме с сердцем, и этот ритм становился все быстрее.
– Местную – что?
– Местную анестезию. Вокруг пореза все онемеет, и я смогу сшить края.
– Иголки – это твоя навязчивая идея?
– Покажи, как ты двигаешь пальцами, – приказала Керби, игнорируя его замечание. – Хорошо, хорошо. Не думаю, что ты перерезал сухожилия. Так ты, стало быть, боишься иголок?
– Конечно, нет! – Но когда она взяла шприц, вся кровь отхлынула от его лица. – Черт побери, Керби, убери от меня эту штуковину!
Брайану было стыдно за свое малодушие. Втянув голову в плечи, он ждал, что она сейчас рассмеется над ним. Но Керби не рассмеялась, а серьезно посмотрела ему в глаза.
– Глубоко вдохни, выдохни, потом еще раз и смотри на картину за моим правым плечом. Просто смотри на картину и считай вдохи-выдохи. Раз, два, три… Вот так. Всего лишь легкий укол, – прошептала она, и иголка скользнула ему под кожу. – Продолжай считать.
– Все нормально… – Брайан чувствовал, как пот струйкой стекает по спине, и сосредоточился на акварели с дикими лилиями. – А ты, однако, упускаешь возможность сделать какое-нибудь высокомерное замечание.
– Ох, Брайан, я сама хороша. А ведь я работала в отделении «Скорой помощи», за один год увидела больше крови, чем нормальный человек за три жизни. Огнестрельные ранения, ножевые, жертвы автокатастроф… И никогда не впадала в панику! Но когда увидела, как ты заливаешь кровью пол в моей кухне, я была очень близка к панике.
Он отвел взгляд от акварели и заглянул в ее глаза.
– Я вымою твой пол.
– Не будь идиотом!
Она схватила стерильную хирургическую бумагу, чтобы обложить его порез, но он накрыл ладонью ее пальцы.
– Керби, со мной тоже происходит что-то странное. Когда я думаю о тебе… И как это могло случиться, черт побери?!
– Не знаю. Как ты думаешь, что мы должны с этим делать?
– Я не уверен, что у нас с тобой что-нибудь получится, Керби…
– Может, и не получится. – Она нахмурилась и взяла иголку. – Не шевели рукой, Брайан.
Он опустил глаза, увидел, как она втыкает иголку под кожу, и его замутило. Он глубоко вздохнул и снова посмотрел на картину.
– Ты не особенно старайся. Главное – побыстрее…
– Я прославилась в больнице своими аккуратными швами. Расслабься и дыши глубже.
Брайан повиновался, так как решил, что обморок будет еще унизительнее.
– Я не боюсь иголок. Просто не люблю их.
Керби не поднимала головы, чтобы он не видел ее улыбку.
– Это легко понять. Так чем была недовольна Лекси?
– Как обычно. Всем. – Брайан постарался проигнорировать неприятное ощущение, когда Керби стянула края раны. – Я бесчувственный. Мне на нее плевать… и всем остальным тоже. Я ее не понимаю. Никто не понимает. Если бы я был настоящим братом, то одолжил бы ей пять тысяч долларов, чтобы она смогла вернуться в Нью-Йорк и стать звездой.
– А я думала, что она решила провести лето здесь.
– Лекси поссорилась с Джифом. Но поскольку он не приполз к ней на коленях, она перестала дуться – это мы уже пережили вчера – и перешла ко второй стадии – отвратительному поведению. Ты уже заканчиваешь?
– На полпути, – терпеливо ответила Керби.
– Половина? Прекрасно! Чудесно! – Его снова затошнило, и он решил срочно подумать о чем-нибудь другом. – Кто был тот бродяга?
– Ожог второй степени. Схватка с кофейником. Говорит, что художник, собирался на коралловый риф. Остановился в кемпинге. Имя не называл.
– И что за художник?
– Вроде пишет маслом. Хотел, чтобы я позировала ему. Черт побери, не дергайся.
– И что ты ему сказала?
– Что я польщена, большое спасибо, но у меня нет времени. Признаться, он заставил меня понервничать.
Свободная рука Брайана внезапно взметнулась и впилась в ее плечо. Керби выругалась.
– Он посмел дотронуться до тебя?!
В его глазах больше не было страха – одна исступленная ярость. И Керби это порадовало.
98 
