Последние отзывы

  79  

В ресторане «Птица» (электрифицированное название уцепилось в памяти из-за погасшей буквы «т»), заведении, занимавшем не то бывший бункер, не то обустроенный бассейн, на дне комнатного аквариума ему привиделся «вымпел». Аквариум находился у туалетной двери, и в одну из ходок в уборную Подорогин, споткнувшись, едва не уронил его. В зале ахнули. Жестом Подорогин остановил кинувшегося на помощь официанта и поправил в пазу на подставке тяжеленный, напоминавший колбу с отбитым горлышком стеклянный пузырь. Прозрачный кирпич с макетом ленинской комнаты возлежал среди водорослей и подобия развалин крепостной стены. Из сопла между классной доской и знаменем била струйка пузырьков. Золотые рыбки висели в воде, открывая и запирая пустые рты. В пятнах тины на поверхности плавал разбухший окурок. Наклонившись к аквариуму, Подорогин уперся руками в колени. Его покачивало. Первое время, как ни странно, он был озадачен не обнаружением макета и не мыслями о том, что все так запросто, без слов возвращается на круги своя, а тем, что рыбки — единственные, если так можно было сказать, из присутствующих — не обратили на случившееся ни малейшего внимания. Он даже пытался поприветствовать их, помахал им пальцами. После чего засучил рукав и под повторный вздох зала, взбаламутив воду, достал «вымпел» из аквариума. Рыбки шарахнулись. Позади Подорогина послышалась возня и звон посуды. Кто-то, схватив его за локоть, стал что-то разъяснять ему, кто-то, хохоча, советовал послать за санитарами. Подорогин молча, не слушая, кивал. В то же время он пытался высвободить локоть, посторониться, сделать так, чтобы ему не мешали рассматривать то, что, едва показавшись из воды, превратилось из макета ленинской комнаты в макет крепостной башни, из вожделенного кирпича с партами и портретами членов Политбюро в заплесневелую шахматную ладью.

— Что это? — спросил он у продолжавшего держать его за руку официанта.

— Что — что? — опешил тот.

— Во-от! — Подорогин потряс макетом башни так возмущенно, будто вытащил его не из аквариума, а из своей тарелки…

На следующее утро, протрезвев, он решил, что, если не хочет окончательно превратиться в Уэйкфилда, то должен вернуться в депо. В депо, в ДСП, в контору, в точку — куда угодно.

То есть должен во что бы то ни стало найти настоящий «вымпел».

Его попытки заполучить инструкцию, спровоцировать задание становились не так вызывающи, зато более интенсивны. Особенно после того как он проверил остаток на своем банковском счету. Однако новая тактика ничего не дала. Он искал знаки и сам пытался подавать их, не зная главного — как должны выглядеть эти знаки. Прохаживаясь, как прежде, по какому-нибудь случайному маршруту с газетой под мышкой, он видел себя потерявшим навык музыкантом, что по привычке нажимает клавиши инструмента, но производит вместо мелодии несусветную какофонию. Отброшенная, не расслышанная им в свое время сентенция Леонида Георгиевича о невостребованности теперь аукалась едва ли не приговором, который он осознал лишь после того, как тот был приведен в исполнение.

Мало-помалу его «крейсерский» коридор стал расти, день ото дня отвоевывать у сознания новые головокружительные высоты, пока наконец не перерос в полноценный запой. От этого страшного времени у Подорогина осталось впечатление фосфоресцирующего подземелья, лунного цирка, меблированной пропасти, где он был брошен на самом дне. Однажды среди ночи он очнулся оттого, что кто-то тихо звал его. В спертом воздухе комнаты, точно над верхушкой костра, плавали хлопья пепла. Сперва он решил, что в номер пробралась собака — лохматое хищное существо, позвякивая посудой, рыскало по столу. Но только, в отличие от собаки, существо это передвигалось на задних конечностях. Продолговатая голова скрывалась под наброшенной, подобно платку, скатеркой, концы которой были зажаты в длинных мосластых пальцах разведенных рук. Подорогин собирался бросить в непрошеного гостя бутылкой, как услышал похрюкиванье и увидел толстый, напряженный, словно бич, хвост с раздвоенной кисточкой шерсти на конце…

На другой день он не мог пить ничего, кроме огуречного рассола, и к вечеру позвал проститутку. Девицу он испугал чуть не до смерти, приказав ей не подходить к его кровати, ни в коем случае не гасить свет и не покидать номера, пока не рассветет. Еще через день, когда более или менее мог стоять на ногах, он сменил гостиницу.

  79