57 
— Ну, сейчас нас пятеро, — заметил Брэд. — Но, да, я слежу за вашей мыслью.
— Ты следил за моей мыслью, когда я высказал эту же чертову идею полчаса назад, — пожаловался Флинн. — Это моя теория.
— Прости. — На этот раз Мэлори похлопала его по руке. — У меня в голове такой бардак. Я вижу кусочки, но никак не могу увидеть общие очертания. Не могу понять, куда это приведет. И что в конечном счете должно значить. Вы не против, если мы присядем?
— Конечно. Простите. — Брэд предложил ей свою руку и провел к дивану. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Есть бренди? Я знаю, что еще рано, но мне действительно не помешало бы немного бренди.
— Я что-нибудь поищу.
Флинн сел возле нее, когда Брэд покинул комнату.
— Что такое, Мэл? Ты выглядишь немного бледной.
— Она причиняет мне боль. — Она снова взглянула в сторону картины и закрыла глаза в попытке удержать слезы. — Эта картина затмевает мой разум, мне больно смотреть на нее. Я видела, как это произошло, Флинн. Я чувствовала, как это случилось с ними.
— Я уберу ее.
— Нет, нет. — Она схватила его за руку, и это прикосновение несколько успокоило ее. — Искусство и должно затрагивать, так или иначе. В этом его сила. Что будет на третьей картине? И из какого времени она окажется?
— Времени?
Она встряхнула головой.
— Насколько гибок твой разум? Я только начала выяснять, насколько гибок мой. Ты рассказал Брэду все?
— Да. — Было что-то недосказанное, осознал он, посмотрев на нее. Что-то, о чем она умолчала и сомневалась, стоит ли говорить. — Ты можешь доверять ему, Мэлори. Ты можешь доверять мне.
— Вопрос в том, сможешь ли ты мне доверять после того, что я тебе скажу. Твой друг может вежливо выставить меня за дверь и захлопнуть ее перед моим носом.
— Я никогда не выставлю за дверь красивую женщину. — Брэд вернулся в комнату с бокалом бренди. Он подал его ей и присел на кофейный столик лицом к ней. — Давайте, выпейте.
Она так и сделала, проглотив бренди, как будто это была порция микстуры. Алкоголь мягко скользнул по ее горлу и успокоил ее нервно сжатый желудок.
— А она знает толк в бренди, — сказал он Флинну. Цвет постепенно возвращался к ее щекам. Чтобы дать ей возможность окончательно прийти в себя, он слегка ударил Флинна локтем. — Как ты умудрился заставить женщину со вкусом посмотреть в твою сторону?
— На это у меня есть Мо. Он сбил ее с ног и придавил к земле. Она не смогла убежать. Лучше, Мэл?
— Да. — Она глубоко вздохнула. — Да. Ваша картина относится к семнадцатому веку. Это не вызывает сомнений?
— Никаких.
— Этим утром я узнала, что картина в Варриорс Пик написана в двенадцатом веке, возможно раньше, но не позже.
— Если ты узнала это от Питта и Ровены… — начал Флинн.
— Нет. Я узнала это от доктора Стенли Бауэра из Филадельфии. Он эксперт, и мой личный знакомый. Я послала ему соскоб картины.
— Каким образом ты получила соскоб? — поинтересовался Флинн.
Ее щеки еще немного порозовели, но это уже объяснялось не воздействием бренди. Она прочистила горло, потеребила застежку сумочки.
— Я взяла его, когда ты ездил туда со мной на прошлой неделе. Когда вы с Мо отвлекли их. Это было совершенно неуместно и абсолютно неэтично. В любом случае, я это сделала.
— Круто! — сказал Флинн в неподдельном восхищении. — Так значит, либо твой эксперт, либо эксперты Брэда ошиблись, либо ты ошиблась с тем, что это один и тот же автор. Или…
— Или эксперты правы, и я тоже. — Мэлори оставила в покое свою сумочку и положила руки на колени. — Доктор Бауэр мог бы провести более тщательный и глубокий анализ, чтобы определить дату точнее, но он не мог ошибиться с веком. Я видела обе картины, в деталях. Весь мой опыт говорит мне, что эти картины принадлежат кисти одно и того же художника. Я знаю, это звучит безумно. Я и чувствую себя безумной, но я верю в это. Кто бы ни нарисовал картину из Варриорс Пик в двенадцатом веке, тот же самый художник написал и картину Брэда пять столетий спустя.
Брэд скользнул взглядом в сторону Флинна и был удивлен, не обнаружив ни изумления, ни ухмылки. Напротив, Флинн выглядел так, как будто спокойно обдумывал это заявление.
— Вы хотите сказать, что мою картину написал пятисотлетний художник?
— Старше, я думаю. Гораздо старше. И я думаю, художник нарисовал обе картины по памяти. Ну что, передумали насчет двери?
57 
