32 
– Я никогда не причиню вам боль.
– Я знаю. Дело не в…
– Это потому, что я поцеловал вас, ведь так?
– Вы сказали… вы сказали, что не помните.
– Помню.
– Зачем вы это сделали? – почти шепотом спросила она.
– Это был импульс. И была возможность. – Его возбудила ее близость, но Кэм постарался сдержать себя. – Вы наверняка не ожидали ничего другого от цыгана. Мы берем то, что хотим. Если цыган испытывает желание к женщине, он ее крадет для себя. Иногда прямо из ее постели. – Даже в темноте он увидел, что она опять покраснела.
– Вы только что сказали, что не причините мне боли.
– Если бы я вас похитил… – Сама мысль о том, что ее мягкое сопротивляющееся тело может оказаться в его объятиях, заставила забурлить кровь. Это было первобытным чувством, не имевшим ничего общего с разумом. Роан сверкнул глазами. – Мне бы и в голову не пришло причинить вам зло.
– Вы никогда не сделаете ничего подобного. – Амелия изо всех сил пыталась говорить твердо. – Мы оба знаем, что вы слишком цивилизованны, чтобы совершать такие поступки.
– Неужели? Можете мне поверить, моя так называемая цивилизованность под большим вопросом.
– Мистер Роан, – дрогнувшим голосом спросила Амелия, – вы намеренно добиваетесь того, чтобы я нервничала?
– Нет. – И повторил, как будто это слово нуждалось в подтверждении: – Нет.
Проклятие! Что он делает? Кэм Роан не мог понять, почему эта женщина – невинная и интеллигентная – так сильно его притягивает. Он испытывает непреодолимое желание прикоснуться к ней, сорвать все эти искусственные преграды в виде корсета и кружев, элегантного платья и шпилек в волосах.
Амелия набрала побольше воздуха и сказала:
– Вы забыли упомянуть, мистер Роан, что если согласно традиции цыган крадет женщину из ее постели, то он делает это с намерением жениться. А это так называемое похищение заранее продумано, условлено и происходит с согласия будущей невесты. Я права?
Кэм улыбнулся, желая немного разрядить напряжение.
– Конечно, все это лишено изящества, но зато значительно ускоряет процесс, не так ли? Не надо спрашивать согласия отца, и это исключает длительную помолвку. Так что ухаживание по-цыгански весьма результативно.
Их беседу прервало появление Беатрикс.
– Спотти исчезла, – доложила она. – Ей, видимо, понравилось в Стоуни-Кроссе.
Амелия была явно рада появлению сестры. Она отряхнула землю с рукавов ее платья и поправила бант в волосах.
– Ей повезло. Ты готова вернуться в столовую, дорогая?
– Нет.
– О! Все будет хорошо. Просто помни, что когда я буду смотреть на тебя повелительно, тебе надо выглядеть пай-девочкой, и я уверена, что они разрешат нам остаться, когда подадут десерт.
– Я не хочу возвращаться, – простонала Беатрикс. – Там так скучно, и мне не нравится вся эта дорогая еда, и я сижу рядом с викарием, который хочет говорить только о своих статьях по религии. Это как-то слишком – цитировать самого себя, ты так не считаешь?
– Да, это как-то нескромно, – усмехнулась Амелия, пригладив волосы Беатрикс. – Бедная моя Беа. Если у тебя нет желания, не возвращайся. Я уверена, что кто-нибудь из слуг покажет тебе место, где ты сможешь посидеть, пока не кончится ужин. Например, библиотеку.
– О! Слава Богу, – с облегчением вздохнула Беа. – Но кто отвлечет гостей, если Лео снова станет излишне резким?
– Я, – серьезно уверил ее Кэм. – Я могу стать гадким в один момент.
– Я не удивлена, – сказала Амелия. – Скорее всего вы даже получите от этого удовольствие.
Глава 9
Компания, собравшаяся за столом Уэстклиффов, с радостью восприняла известие, что Беатрикс решила провести остаток вечера в тихих размышлениях. Они, несомненно, боялись, что может появиться еще какой-нибудь ползающий домашний любимец, но Амелия уверила гостей, что больше незваных посетителей на столе не будет.
Одна лишь леди Уэстклифф, казалось, была искренне огорчена отсутствием Беатрикс. Между четвертой и пятой переменой блюд она отлучилась и вернулась через четверть часа. Позже Амелия узнала, что леди Уэстклифф велела принести в библиотеку поднос с ужином для Беатрикс и сама ее там навестила.
– Леди Уэстклифф рассказала мне несколько историй из своего детства, как они с младшей сестрой шалили, – рассказала Беатрикс на следующий день. – То, что я принесла ящерицу, просто ерунда по сравнению с тем, что они, бывало, вытворяли. Она сказала, что они были жутко избалованы и способны на изощренные шалости. Как это замечательно, правда?
32 
