45 
Именно в этот момент из комнаты донесся громкий раскатистый хохот. Мужской. Женя подпрыгнула на табуретке и испуганно воззрилась на Лаптева.
— Ты что, не один?
— Не один, — спокойно подтвердил тот. — Это мой приятель. Ему сейчас тоже негде жить.
— Какой приятель? — пролепетала Женя.
— Гена Мартынов, ты его не знаешь.
— А… А я думала…
Растерянность Жени тотчас же подсказала Лаптеву все, о чем она думала. Она думала о том, чтобы перекантоваться у нею некоторое время. И теперь, прямо на глазах, ее надежды рушились. Выгнать из дому уже устроившегося Мартынова Веня не мог. Он понимал, что следует как-то примирить двух этих людей, чтобы они не разбежались, огорченные им и друг другом.
Вечером Вене предстояла рабочая смена. Она могла затянуться на двое, а то и на трое суток. Уезжая, ему хотелось бы знать, что Женя не отправилась скитаться по дворам, словно побитая дворняжка.
— Кто это — Мартынов? — спросила между тем Женя, которая уже сползла на самый краешек табуретки, намереваясь, вероятно, таким образом показать, что задержится совсем ненадолго.
— Ну… Он занимается трубами, канализацией… «Дурацкий водопроводчик! — подумала Женя. — Надо же, как некстати у него образовались жилищные проблемы».
— Ты можешь остаться пожить, — предложил между тем Веня. — Спать будешь в большой комнате на моей софе. Я, понимаешь ли, ухожу на пару ночей на работу. Ну а потом поглядим.
Женя представила себе поддатого водопроводчика, с которым она останется ночью один на один, и потрясла головой:
— Да нет, спасибо, я как-нибудь сама устроюсь.
— Где? — строго спросил Веня.
— Я еще не знаю…
— Ты и через час не будешь знать. А на улице уже темнеет. Кстати, что тебя напрягает? Мартынов?
— В общем-то, да. — Женя решила не темнить. — Я боюсь мужчин.
Взгляд Лаптева сделался отсутствующим. Так бывало всегда, когда он о чем-то усиленно размышлял. Женя терпеливо ждала.
— Он не будет к тебе приставать, — наконец выдал итог своих размышлений Лаптев.
— Почем ты знаешь? — живо отозвалась та. — Приятель приятелем…
— Он переживает большую личную драму. Ему сейчас не до тебя. Да и вообще женщины у него в последнее время не в чести. Сказать по правде, они ему опротивели.
— Как это так?
— Приелись.
— Все?
— Ну, кроме той, которая разбила его сердце. Женя смягчилась. Водопроводчик с разбитым сердцем совсем не то, что обыкновенный водопроводчик.
— Так ты согласна остаться и разделить с ним, так сказать, кров? — спросил Веня.
— Согласна.
— Только, пожалуйста, держи язык за зубами. Ну, по поводу того, что я тебе про него рассказал.
— Конечно! Мог бы даже не предупреждать.
— Вот и ладненько.
— А он не будет выступать? Этот Мартынов? Из-за того, что я остаюсь?
— Конечно, нет!
По правде сказать. Лаптев вовсе не был в этом так уверен. Мартынова ему еще предстояло умаслить. Наверное, тот все-таки будет недоволен. В общем, его можно понять получить в соседки незнакомую особу, да еще такую специфическую…
В этот момент Гена Мартынов снова громко захохотал.
— С ним вообще все в порядке? — осторожно спросила Женя, — В полном.
— А чего он так ржет?
— Не знаю, надо пойти посмотреть.
Они вдвоем отправились в комнату, причем Веня шел впереди, а Женя замыкала шествие. Они увидели кресло с высокой спинкой, из-за которой выглядывала встрепанная темно-русая макушка. Перед креслом стоял телевизор, и — о, ужас! — на экране скакала голая Женя. В этот момент она как раз запела, отчаянно фальшивя, и Гена Мартынов, выступавший в качестве зрителя, снова громко захохотал.
— Выключи сейчас же! — завизжала Женя и кинулась К экрану, загородив его собой.
Мартынов опешил и медленно встал. Он был высок настолько, что Женя не доставала ему даже до подбородка. У него был рот дамского любимца и зеленые глаза обманщика. Он казался просто симпатичным до тех пор, пока не заговорил. Тогда стало понятно, что его тяжелая артиллерия — это обаяние. Женя никогда не видела таких потрясающе обаятельных водопроводчиков. Правда, сейчас ей было не до него.
— Выключи — еще громче завизжала Женя.
— И вам тоже добрый вечер! — сказало воплощение мужского шарма и лениво потянулось к пульту. — А в чем, собственно, дело-то?
Когда экран погас, Женя наклонилась и вытащила кассету из видеомагнитофона. Потом прижала ее к груди и зажмурилась.
45 
