46 
— Что это? — спросил Лаптев, пребывавший в полном недоумении.
— Кажется, я понял, — сказал Мартынов. — Это ведь были вы! Какая прелесть! Это что, пробы для кинокомедии?
— Я хочу побыть одна, — выдавила Женя. Она по-прежнему прижимала кассету к себе, присев при этом так, словно у нее схватило живот.
— Пойдем на кухню! — прошипел Веня и потянул приятеля за рукав. — Надо поговорить.
— Что это за чудо в перьях? — спросил Мартынов, усаживаясь на табуретку, где только что сидела Женя, и принюхиваясь к дымку, шедшему из чугунка — О, как отпадно пахнет!
— Через пятнадцать минут будет готово, — пообещал Веня, чувствуя смутную вину оттого, что собирался навязать ему соседку. — Ты зачем кассету взял?
— Я думал, это кино какое-нибудь. Кассета лежала на тумбочке под зеркалом, на ней ничего не написано. Я даже не знал, что ты пришел не один, музыку слушал. В наушниках. Так что это за девица?
— Это моя подруга Женя Ярославская, — осторожно начал Веня.
— А чего она приперлась на ночь глядя? Ты ведь уходишь? Или у тебя в запасе еще часик есть? Я вам, наверное, помешаю?
— Это совсем не то, что ты думаешь.
— Ладно, убедил. Больше я ничего такого не думаю.
— Понимаешь, ей негде ночевать, и я хочу ее здесь оставить.
— Со мной?
— С тобой.
— Ну, ты даешь! — хлопнул себя по коленкам Мартынов и сделал большие глаза. — Я и так не знаю, куда от баб деваться. Она ведь будет ко мне лезть!
— Ни боже мой! — горячо пообещал Веня.
— Да ты не знаешь баб! — не пожелал успокаиваться Мартынов. — Особенно меня пугают именно такие, как эта!
— Чем это она тебя испугала?
— Она визжала, разве ты не слышал? Визжала, как резаная свинья!
— Она не будет к тебе приставать, — твердо сказал Лаптев.
— Надеешься, что, если проведешь с ней воспитательную беседу, от этого что-нибудь изменится? Ты просто не знаешь, как эти особы действуют! Я могу тебе рассказать! Через пять минут после того, как за тобой захлопнется дверь, она постучит ко мне в комнату и спросит, не хочу ли я чаю.
— Скажешь, что не хочешь.
— Потом она спросит, где сахар и заварка. Потом она полезет в ванну и у нее сломается кран или палец ноги застрянет в сливе. Или ей станет нехорошо, и она грохнется оземь, а я вынужден буду поднимать ее на руки и тащить в кровать…
Лаптев вытаращил глаза:
— — Хочешь сказать, с тобой такое действительно происходит?
— Сплошь и рядом.
— Мне обычно приходится начинать с обеда. Или хотя бы с ужина в приличном месте;
— Это потому, что ты сам выбираешь себе женщин. В моем случае все наоборот. Они выбирают меня и преследуют. Будто я какая кинозвезда. Сестры говорят, во мне бездна обаяния и все из-за этого.
— Могу тебя уверить, — сказал Веня, поглядев на часы, — Жене это все равно.
— Ну да!
— Она… — начал Лаптев и вздохнул. Врать так врать! — Она не интересуется мужчинами. Вообще.
— То есть ты хочешь сказать…
— Именно.
— Слушай, это ее ботинки стоят в коридоре?
— Значит, ты обратил внимание!
— Чума, — коротко прокомментировал Мартынов. — В принципе, если бы я не видел ее голой, то мог бы принять за парня.
— Голой?!
— Ну, на этой кассете. Забавные у нее, я тебе скажу, развлечения.
— Еще раз обещаю, что она тебя не тронет.
— Раз так, пусть остается. Даже интересно.
— Надеюсь, ты не станешь ее соблазнять в качестве эксперимента?
— По-моему, она на меня зла. Сначала-то я был уверен, что прощение не заставит себя долго ждать, но после того, что ты сказал… Думаю, мы проведем тихий вечер, не тревожа друг друга разговорами.
— Ну… Нам еще предстоит всем вместе поужинать.
— Она не пырнет меня хлебным ножом? — поинтересовался Мартынов, сверкая изумрудными глазами.
— Сейчас узнаем.
Веня, продолжая миссию миротворца, направился в комнату.
— Его счастье, что он твой друг, — встретила его появление Женя. Она уже пришла в себя настолько, что смогла нормально разговаривать.
— Пойдем, я познакомлю вас, как полагается.
— А этот тип не станет рыдать и биться в истерике, оплакивая свою любовь?
— Ну, перестань. Ты относишься к нему предвзято. Что было на той кассете?
— Я там была. Без одежды, усек?
— Так именно этой пленкой тебя шантажировали?
— Да.
— Тебя что, снимали через окно ванной?
— Потом расскажу, — насупилась Женя. — Это так отвратительно!
— Гена сказал, что ему понравилось. Может, ты зря Ушла от дяди?
46 
