Особенно,... 
71 
«Да, да, ему трудно, – рассеяно кивнул головой Островский. – Понимаю. А чем он живет? О чем думает? Скажем, шальные мысли его не посещают? Ну, мысли о побеге, например?» Климова, закрыв глаза, покачала головой: «Я же говорю, Дима морально сломлен, в этих условиях не способен сопротивляться обстоятельствам. Впрочем, оттуда не убежишь. Технически это неосуществимо. Строжайший режим, а вокруг на сотни верст гиблые для человека места».
Островский поспешно провел ладонью по лицу, стирая с губ непрошеную неуместную в этих обстоятельствах улыбку.
«Еще в тюрьме Дима обратился к богу, – продолжала Климова. – Он читает Библию. Всевышний помогает сносить земные страдания». Островский с трудом сохранял серьезное выражение лица. Хотелось рассмеяться заливисто, в голос, но он позволил себе лишь улыбку. «Ясно, он нашел духовную опору. Нашел, так сказать, свою дорогу к богу, – сдерживая смех, кивнул Островский. – Похвально. Очень похвально». «Когда нет иных утешений, приходится вспоминать о боге», – всхлипнула Климова.
«Между нами, все неудачники, все проигравшие находят утешение в вере, – ляпнул Островский, но тут же пожалел о своих словах, дал задний ход. – То есть, я не хочу сказать, что Дима неудачник. Просто он никогда не был богомольным человеком». Климова сделал вид, что не заметила последнего замечания.
«Часто думаю: чем я могу помочь Диме? Ему нужен адвокат?» – продолжил Островский. «Зачем? О пересмотре дела не может и речи идти, – сжала губы Маргарита Алексеевна. – Нужны деньги. Сунуть взятку тамошнему начальству, чтобы Диму перевели на хорошую работу. Библиотекарем или санитаром. Да и у меня, честно говоря…» «Что денег совсем нет?» – участливо спросил Островский, рассчитывая отделаться мелочным подаянием. «Ну, денег хватит, чтобы оплатить пару счетов из химчистки, – через силу улыбнулась Климова. – Хотела просить помощи у вас».
Когда разговор коснулся денег, Островский искренне загрустил. «Сейчас не лучшие времена, – он завертелся на стуле. – Можно сказать, отвратительные времена. Никакого бизнеса. Но я готов выделить некоторую сумму. Мы же лучшие друзья. И компаньоны, правда, бывшие. О какой сумме идет речь?» «Двадцать тысяч долларов для человека, занятого нефтяным бизнесом, это не очень много?» – спросила Климова.
Островский чуть не застонал, но, поразмыслив минутку, решил, что собственное спокойствие стоит куда дороже. «Нет, конечно, нет, – сказал он. – В смысле, это очень много. Но для лучшего друга я готов на все. Деньги вам привезут завтра. В первой половине дня. Только учтите: это мой последний взнос». «Спасибо. У вас золотое сердце», – сказала Климова.
Островский скромно опустил глаза, мысленно согласившись с этим утверждением. Когда Маргарита Алексеевна, решив, что разговор закончен, собралась уходить, поднялась из-за стола, Островский снова заговорил. «Прости за бестактный вопрос, но мы старые друзья, – сказал он. – Думаю, что я имею право это знать». «Что именно знать?» – Климова снова села на стул.
«Скажи честно, ты смогла простить Диму за то, что он променял тебя на дешевую потаскушку из кабака? – Островский опустил глаза. – Смогла простить ему то убийство? Разумеется, разговор между нами».
Маргарита Алексеевна пожала плечами: «Да, я все простила. Я старюсь забыть этот ужас. Хотя мне трудно». Позднее Маргарита Алексеевна пожалела о последних словах. Душевный разговор – это лишнее.
На следующее утро деньги от Островского привез его порученец. Две недели спустя Маргарита Алексеевна продала квартиру и всю обстановку через знакомого маклера, выручив вполне приемлемую сумму. Две машины мужа, почти новые «Мерседес» и японский внедорожник, принял на комиссию один из автосалонов.
Закончив с денежными и квартирными делами, Климова уволилась с работы, взяла авиабилеты на Сыктывкар.
* * *
Маргарита Алексеевна застегнула замок чемодана, повернула ключ в замочке. Она сняла чемодан с кровати, перенесла его в угол комнаты, сверху поставила дорожную сумку. Быстро прошло время, вот и опять наступил поздний вечер.
Она села за стол к окну, открыла бутылку минеральной воды и выпила стакан. Утолив жажду, стала с тоской разглядывать надоевший скучный пейзаж: сараи, черное поле до самого горизонта, серые снежные наросты на земле. Во всем мире уже лето, а здесь все та же зима. И, кажется, она никогда не кончится, потому что время остановилось.
Климова увидела, как мелькнул под окном ватник Сергея Сергеевича и встрепенулась. Черт, как она могла забыть. С минуты на минуту он наверняка хитростью или силой попытается проникнуть в комнату квартирантки. Климова подошла к двери, повернула ключ в замке, бельевой веревкой прикрутила дверную ручку к вбитым в стену гвоздям. Снова вернулась на прежнее место.
71 
