Особенно,... 
68 
* * *
Маргарита Алексеевна убивала время, собирая в дорогу чемоданы. Она решила провести в Ижме последнюю ночь, а завтра утром сжечь в печке липовые паспорта Климова и Урманцева и уехать навсегда. Ждать больше нечего.
В душе окрепла уверенность, что случилось худшее: муж больше не вернется, он пропал навсегда, сгинул в этом холодном крае. Теперь ничего поправить нельзя, надо спасаться. И наплевать на все угрозы Сергея Сергеевича. Оставаться здесь – выше человеческих сил. И пусть в дороге её арестуют, пусть предъявят обвинение в организации побега заключенных из колонии. Будь что будет, но она завтра же уезжает. Маргарита Алексеевна закрыла замки чемоданов, села к столу.
Возможно, они с мужем изначально наделали массу ошибок. И нужно было действовать по-другому. Возможно, Урманцев оказался не тем человеком, на которого стоило делать ставку. Но теперь уже ничего не исправишь.
…После первого свидания с мужем Маргарита Алексеевна не сразу уехала в Москву, задержалась на несколько дней. Климов сказал, что ежедневно из зоны в жилой поселок ходит десятка полтора бесконвойных заключенных, чей срок уже на исходе, бежать им нет смысла.
Эти люди пилят дрова в офицерских домах, помогают с мелким ремонтом, уборкой. Среди бесконвойных зэков есть некто Урманцев, человек опытный, в свое время, по слухам, успешно бежавший с зоны. «Поговори с ним, сделай его нашим союзником, – сказал муж. – Нужно, чтобы он согласился мне помочь. Один я ничего не смогу».
Маргарита Алексеевна выяснила, что Урманцев чистит коровник на одном из дальних дворов, который принадлежал вдове отставного офицера. Климова, выгадав время, когда на дворе никого не было, зашла в коровник. Какой-то мужик средних лет в телогрейке и ватных стеганых штанах ковырял вилами плотно утоптанный навоз.
«Вы Урманцев?» – спросила Климова. «Предположим». Человек воткнул вилы в землю, подставил деревянную рукоятку под плечо. Сощурившись, стал внимательно разглядывать женщину: «А вы кто будете?» «Я жена одного из заключенных, – сказала Климова. – Прошу вас, умоляю, выслушайте меня». «Без проблем, – Урманцев вытащил из кармана пачку дешевых сигарет и спички. – Говорите, я никуда не спешу».
Маргарита Алексеевна так разволновалась, что говорила сбивчиво, путано и долго. Наконец, она закончила, но осталась недовольна собой.
«Дамочка, вы вообще-то как, в своем уме? – спросил Урманцев. – Я вас первый раз в жизни вижу. А вы что мне предлагаете? Вы сваливаетесь, как снег на голову. И хотите, чтобы я устроил побег для вашего мужа. Вам надо обратиться не ко мне, а к психиатру». «Я предлагаю вам большие деньги, – сказала Климова. – Пятьдесят тысяч долларов. За то, что вы помогаете моему мужу бежать из лагерной больницы. Двадцать тысяч вперед. Это аванс. Остальное – по завершению дела. Вы такие деньги не украдете за всю оставшуюся жизнь».
Урманцев сурово покачал головой: «Дамочка, я на вас удивляюсь. Если только кто-то из зонного начальства узнает, что промеж нас вышел этот замечательный разговор, мне намотают пять лет сроку. За одну только приятную беседу с вами. Кстати, у вас тоже неприятности будут».
«Наплевать, – отрезала Климова. – Так вы согласны? Если нет, я найду другого человека». «Не найдете, – Урманцев снял шапку и почесал затылок. – Все кончится для вас плохо. Но пятьдесят штук – хорошие деньги. Короче, мне надо подумать. И о вашем муже справки навести. Поговорить с ним. Выяснить, что это за фрукт. Приходите сюда через два дня на третий. Я дам вам окончательный ответ».
Климова вытащила платок и вытерла слезы, закипевшие на глазах: «Мой муж не виновен. Его подставили, обвинили в убийстве, которого он не совершал». Урманцев поморщился: «Все одинаково рассказывают: меня подставили, а я чистенький. Честно говоря, мне до лампочки, виновен ваш муж или сидит по ошибке. Идите, дамочка. Увидимся через два дня».
* * *
Маргарита Алексеевна ждала встречи с Урманцевым, словно минуты верного свидания, ждала трепетно, с замиранием сердца. Но через три дня Урманцева почему-то не выпустили на работу в жилой поселок, не появился он и на четвертый день. Ожидание растянулось на целую неделю.
Каждое утро Климова петляла по поселковым улицам, останавливалась перед домом офицерской вдовы, но дверь коровника оказалась закрытой, на дворе не было ни души.
На восьмой день Урманцев нашелся, снова появился в том же месте, принялся неторопливо ковырять вилами спрессованный навоз. Маргарита Алексеевна увидела на дворе старого облезлого мерина черной масти, запряженного в сани. На этой кляче Урманцев вывозил удобрения со двора.
68 
