— Но ведь люди продолжают мечтать о свободе, об освобождении страны и возвращении далай-ламы?
— Нет. Я не знаю никого, кто бы мечтал об этом.
Гун помедлил и задержал взгляд на золотых ступах маячившего вдали дворца Потала.
— Может, карма у нас такая. Мне доводилось слышать от монахов, что китайцы захватили Тибет, потому что тибетцы заслуживали наказания. Мы слишком отдалились от буддизма, погрязли в коррупции, ламы зажрались… Сами навлекли несчастье на свои головы. А еще люди говорят, что это часть божественного замысла. Захватив Тибет и уничтожив нашу родину, китайцы вынудили нас к изгнанию, и таким образом мы несем свет буддизма всему миру.
Джек Адамс слушал его с раздраженным лицом и наконец перебил:
— А знаешь, кого напоминают мне эти бредни? Евреев, утверждающих, будто холокост был неизбежным злом. Якобы их убивали, потому что они слишком отдалились от закона Торы, а нацисты исполняли волю Божью. Якобы евреев вынудили уйти с насиженных мест в Восточной Европе, чтобы возродить Землю обетованную в Израиле… Мне не нравятся аргументы, оправдывающие массовую резню и уничтожение во имя Божьей воли, или кармы, или как угодно назовите.
Гун взглянул на двух иностранцев и слабо улыбнулся.
— Вряд ли вы можете винить нас за то, что мы пытаемся найти причину разрушения нашей души, которое началось в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Мы хотим понять, почему это произошло. Иначе жизнь кажется угнетающей.
Он пожал плечами. Джек хлопнул его по плечу:
— Рано о Тибете говорить в прошедшем времени, Гун. До этого пока далеко. Пойдем поймаем такси.
38
Полковник Жень замедлил шаг и в сотый раз за последний час вытер лоб. Струи бесконечного дождя и пота текли по его лицу, разъедая глаза. Рядом остановился Дорджен Трунгпа в промокшем насквозь оранжевом одеянии, по-прежнему не выказывая ни единого признака усталости. Следом за ними по лесу редкой цепочкой брели солдаты, и их вереница постепенно растягивалась по мере того, как они теряли силы, измученные скоростью и сложностью подъема, падали и отставали. Ни один из них не был обучен марш-броскам в таких условиях. Большинство были даже не из крестьянских семей — вчерашние мальчишки из больших городов вроде Чэнду и Чунцина, зеленые новобранцы, впервые попавшие в джунгли, неумелые, напуганные и не способные ориентироваться в лесу.
Над самой головой полковника раздался пронзительный крик попугая ары, заставив его вздрогнуть.
— Мы не сбились с пути? — шепотом спросил он у монаха.
Дорджен Трунгпа не вымолвил ни слова еще с того момента, когда они покинули монастырь и начали прокладывать путь сквозь плотные заросли. Полковник Жень вгляделся в невозмутимое лицо монаха — может, парень передумал? Решил отвести их не к пещерам, а ввязаться в сумасбродную погоню за недостижимым? У полковника Женя была карта, но ведь монах обещал помочь, показать кратчайший путь.
— Я чувствую… — хрипло прошептал Трунгпа. — Боюсь, в лесу что-то не так.
У полковника Женя перехватило дыхание. Он недооценил джунгли. Эта местность оказалась сложнее, чем предполагалось, и даже монахи, знавшие ее досконально, боялись удаляться от гомпы Литанг.
— В чем дело?
В ответ Дорджен Трунгпа лишь приложил палец к губам и нахмурился. С того самого момента, как полковник Жень сообщил ему о намерении преследовать лам в джунглях, молодой монах не переставал что-то мрачно бормотать о хранителях леса. От объяснений тибетец отказался, однако каждый раз, когда он упоминал о хранителях, на его лицо ложилась тень.
Только сейчас полковник обратил внимание, что в лесу стало необычайно тихо. Он стал оборачиваться, очень медленно, до боли в глазах всматриваясь в заросли, пытаясь разглядеть что-либо необычное в безбрежном зеленом море. Его не покидало ощущение, что в лесу кто-то есть, кто-то крадется за ними, окружает, сжимает кольцо. Полковник снял с плеча винтовку и резко поднял ее над головой, давая знак идущему за ним сделать то же самое. Команда пролетела далее по цепочке солдат. Не таясь, с шумом, они вскинули винтовки и приготовились открыть огонь. Жень разглядел лица нескольких солдат: выражение страшной усталости сменилось страхом и тревожным ожиданием. Внезапно вверху раздался свистящий звук, словно ветер пролетел над пологом леса. Вслед за этим стоявший ниже по тропе солдат уронил оружие и в ужасе закричал: