— Тогда перестань сжимать ноги.
Она поспешно повиновалась, слегка раздвинула колени и запрокинула голову. Ник продолжал ласкать ее через тонкую ткань, трогать горячую ложбинку, пока ткань под его пальцами не стала влажной. Его невероятно возбуждали ее старания сохранять спокойствие и неподвижность: лицо Лотти раскраснелось, ноги напряглись и подрагивали. Наконец она застонала и умоляюще вцепилась в его запястье.
— Довольно! — выговорила она.
Под ней мощно пульсировало его орудие.
— Довольно? — шепотом переспросил Ник, просовывая пальцы в разрез ее панталон. — А по-моему, ты ждешь продолжения.
Она содрогнулась, едва он отыскал шелковистый треугольник, пухлые складки кожи, влажный вход в загадочную пещеру. Целуя ее выгнувшуюся шею, Ник принялся играть с бархатистой порослью.
— Милые кудряшки, — шептал он на ухо Лотти. — Интересно, какого они цвета? Как волосы у тебя на голове? Или темнее?
Шокированная этим вопросом, Лотти устремила на него затуманенный взгляд.
— Правильно, — одобрительно кивнул Ник, пробираясь по нежной ложбинке. — Узнаю сам — попозже.
Она сжалась, как только он обнаружил комочек плоти, прячущийся в складках.
— О Боже…
— Тс-с! — Ник прикусил мочку ее уха. — Или ты хочешь, чтобы нас услышал Уэстклифф?
— Перестаньте! — срывающимся голосом потребовала она.
Но остановить его уже не могло ничто. Он искусно ласкал Лотти, пробуждая в ней страсть. Она приподнимала ягодицы, тянулась за его рукой.
Лотти дышала тяжело и часто, отдавалась ритму пальцев Ника. Он чувствовал, как сжимаются ее внутренние мышцы, инстинктивно стремясь избавиться от невыносимого напряжения. Ник снова склонился над ее грудью. Соски уже напоминали розовые камушки, и он нежно подул на один из них, прежде чем взять его в рот. Погрузив палец между складок и дразня языком сосок, он ощутил небывалое ликование.
Лотти беспомощно дрожала в погоне за ускользающим экстазом, у нее то и дело вырывались раздраженные стоны. Ник извлек палец из сладких глубин ее тела, положил влажную ладонь на упругий живот Лотти и принялся поглаживать его.
— Все будет — но позднее, — заверил он. — Обещаю тебе.
Лотти снова застонала, в отчаянии прижимаясь к его руке. Он знал, чего она жаждет, и был готов исполнить желание. Его ноздри раздувались, он чуял пьянящий аромат женского вожделения. Жар волнами окатывал его, терял власть над собой при мысли о том, как просто было бы уткнуться лицом между ее ног, погрузить в нее язык.
Сладострастно содрогнувшись, он заставил себя оправить юбки Лотти, прикрыть ими разгоряченную плоть. В соседней комнате ждал Уэстклифф, давать волю страсти было не время и не место. Позднее у него будет достаточно времени, чтобы неспешно предаться любви с Лотти. «Терпение!» — заклинал он себя, стараясь дышать ровно и глубоко.
Лотти сползла с его колен и съежилась в углу кушетки. Ее волосы были в беспорядке, на щеках горел великолепный румянец, на ресницах дрожали слезинки. Неловкими пальцами она приводила в порядок блузу, пряча грудь.
Их взгляды встретились. Глаза Лотти ярко блестели от стыда, от Ника веяло расчетливым холодком. Наконец Ник сжалился над девушкой.
— Я хочу тебя, — заявил он. — И заполучу во что бы то ни стало. Но как любовница ты мне не нужна. Ты должна принадлежать мне полностью — телом и душой. Отдать мне все, что ты отдала бы Раднору или Уэстклиффу.
Осознав, что он имеет в виду, Лотти уставилась на него как на сумасшедшего. Чтобы обрести дар речи, ей понадобилась целая минута.
— Вы говорите о браке? Но в таком случае не все ли равно, за кого я выйду — за вас или за Раднора?
— Разница в том, что я предоставляю тебе право выбора.
— Зачем вам связывать себя на всю жизнь? Сказать ей всю правду Ник не посмел.
— Мне недостает женской заботы, — солгал он. — А ты так же годишься в жены, как любая другая женщина.
Лотти задохнулась от ярости.
— Словом, выбирай, — продолжал Ник. — Можешь всю жизнь прятаться и дрожать от страха, а можешь стать чьей-нибудь женой. Моей или Раднора.
Ответом ему стал продолжительный испытующий взгляд — из тех, от которых волосы у него на затылке вставали дыбом. Эти взгляды он начинал ненавидеть. Он утратил способность моргать и отворачиваться, а Лотти словно читала его мысли вопреки его желанию скрыть их.
— Вашей, — наконец произнесла она. — Я буду вашей женой.
Ник испустил еле заметный вздох облегчения.