Особенно,... 
100 
– Да, да, – прервал Боков. – Взрослым. И вообще, будь вы женщиной, то готовы были мне отдаться по первому требованию. Даже за полцены, даже задаром. Вы все время говорите одно и тоже. Кстати, я слышал, что в прежние времена вы работали в ГУВД Москвы. За что вас отсюда, так сказать, попросили? Отправили на периферию?
– Зашиб одного идиота. А он оказался сыном крупной шишки.
– Насмерть зашибли?
– К сожалению, он остался жив, – покачал головой Девяткин. – Но получил инвалидность. Старые друзья за меня заступились. Короче, мне предложили два варианта. Или я убираюсь из Москвы в почетную ссылку, даже с сохранением звания. Или подаю рапорт об отставке. Я выбрал первый вариант. В тот момент в Москве у меня не было жены на сносях. И вообще, не за что тут было держаться.
Девяткин положил финку на стол, вытер клинок полотенцем. Прищурившись, внимательно посмотрел в глаза Бокова.
– А ты мне ничего рассказать не хочешь?
– А что я вам должен рассказать? – забеспокоился Боков.
– Ну, что-нибудь. На твой выбор.
– Я не знаю, что рассказать, – Боков опустил глаза.
– А, ну-ну, – криво улыбнулся Девяткин.
Боков уставился в окно и надолго замолчал. Он думал, что жизнь есть ни что иное, как цепочка предательств. Кажется, это сказал кто-то из великих. Но кто? Какая разница, кто из великих идиотов изрек эту глупость? Собственную подлость всегда хочется объяснить высокими целями или тем, что подлецы все, кто тебя окружает. А, может, прямо сейчас взять и выложить Девяткину абсолютно все, что знает Боков?
Но если он раскроется перед Девяткиным, то вколотит гвоздь в крышку собственного гроба. И гроба жены. И не родившегося ребенка. Казакевич не бросает угрозы на ветер, он держит слово. И черт с ним. С ним и с его словом. «Если человек совершил хотя бы один хороший поступок, жизнь прошла не напрасно, – сказал себе Боков. – Попробуй раз в жизни, один только раз быть честным. А потом живи так, как жил раньше».
– Меня приставили к вам, чтобы я помог выйти на Тимонина, – выпалил Боков. – И его убьют по моей наводке. Мне угрожали, мне не оставили выбора…
– Это я понял ещё вчера вечером, – кивнул Девяткин. – Даже раньше. Понял, что Тимонина заказали. Рассказывай всю историю по порядку. Начни с начала и дальше по алфавиту.
– Хорошо, расскажу, – Боков вытащил из пачки сигарету. – А вы остановились здесь, в мотеле, чтобы меня расколоть?
Неожиданно Девяткин подмигнул Бокову одним глазом.
– А я думал, ты взрослый. Поговорить с тобой хотел, а не расколоть. И вместе решить, что делать дальше.
* * * *
Валиев очутился в Москве ранним утром. Солнце поднималось над городскими крышами, ещё не остывшими после вчерашнего знойного дня. Но и день наступивший не сулил прохлады, на бледно голубом небе висело единственное прозрачное облачко, похожее на купол раскрытого парашюта.
Водитель частник высадил Валиева возле Белорусского вокзала. Бригадир спустился в метро, но не подумал возвращаться в квартиру на Сретенке. Валиев не боялся милицейской засады, но решил соблюдать до конца собственные же правила. После дела на прежнюю съемную квартиру ни ногой. На этот случай имелся запасной аэродром: двухкомнатная квартира в Сокольниках, снятая по подложному паспорту ещё месяц назад и оплаченная вперед на полгода.
Валиев доехал до метро «Рижская», поднялся на эскалаторе. Выйдя в город, прошагал полтора квартала пешком до платной автомобильной стоянки рядом с гаражным кооперативом. Он расплатился с охранником, взял ключ от машины. Подошел к подержанным «Жигули», открыл багажник, отодвинул запаску. Под колесом в пакете лежали документы на машину, ключ от квартиры в Сокольниках, мобильный телефон и немного денег. Валиев проехал Рижскую эстакаду, остановился возле продуктового магазина, взял, чего попало.
С дороги он принял душ, наскоро закусил консервами. Затем набрал телефон Казакевича и сообщил, что груз отправлен адресату. И теперь, когда дело сделано, можно попить пивка. Казакевич хмыкнул и сказал, что в старой пивной он встречаться не хочет. У него есть бутылка водки и лучше увидеться в рюмочной в шесть вечера. Казакевич положил трубку.
Вся эта игра слов означала, что бригадир заказ выполнил, и теперь надо бы рассчитаться за работу. Встретиться на прежнем месте, возле Люберецкой свалки. Казакевич ответил, что приготовил деньги, готов расплатиться, но встреча произойдет не на прежнем месте, а там, где договаривались увидеться после дела. Понимай – на хозяйственном дворе закусочной «Улитка», что на выезде из Москвы.
100 
