ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>




  147  

«Полицейские расспрашивали Гидеона, когда умерла его сестра, — не стала ничего таить Либби. — Он не помнит сам суд, но подумал, что его слова могли стать причиной, по которой Катя Вольф оказалась за решеткой».

«А-а. Теперь понимаю. А раз ее освободили, вы хотите подготовиться на тот случай…»

«Ее освободили?» — перебил я адвоката.

«А вы не знали? Ваши родители не сообщили вам? Я им обоим послал уведомление. Она на свободе уже… — Он глянул на бумаги в одной из своих папок. — Она на свободе чуть более месяца».

«Нет. Нет. Я не знал». Внезапно внутри черепа возникла пульсация, и перед глазами у меня привычно замелькали яркие точки, предвещающие двадцать четыре часа мигрени. О, только не сейчас, думал я. Пожалуйста. Не здесь и не сейчас.

«Вероятно, они не сочли это необходимым, — сказал Крессуэлл-Уайт. — Если она и собирается найти кого-то имевшего отношение к тому периоду времени, то скорее это будет один из них или даже я, а не вы. Или она захочет найти того, чьи показания стали для нее роковыми». Он продолжал говорить, но я уже почти ничего не слышал, потому что пульсация в моей голове стала громче, а точки слились в ослепительную дугу. Мое тело превратилось в захватническую армию, а я, вместо того чтобы быть ее генералом, стал ее целью.

Мои ноги начали непроизвольную нервную дробь, словно хотели вынести меня из кабинета. Я втянул в себя воздух, и вместе с воздухом снова возникла та дверь: синяя-синяя дверь, к которой ведут несколько ступенек, два замка, кольцо в центре. Я видел ее так отчетливо, как будто стоял перед ней, и я хотел открыть ее, но не мог поднять руки.

Сквозь адскую боль в голове послышался голос Либби. Она звала меня по имени. Я поднял руку, прося не трогать меня, прося несколько секунд, чтобы прийти в себя.

«Прийти в себя от чего? — хотите узнать вы и склоняетесь ко мне, как всегда готовая вдеть распущенную мною нить в свою иглу психоанализа. — Что вызвало в вас такую реакцию, Гидеон? Вернитесь назад».

Куда вернуться?

«К тому моменту в кабинете Бертрама Крессуэлл-Уайта, к пульсации в вашей голове, к тому, что вызвало эту пульсацию».

Ее вызвали все эти разговоры про суд.

«О суде мы уже говорили. Дело в чем-то еще. Чего вы избегаете?»

Я не избегаю ничего… Но вас это не убеждает, доктор Роуз. Мы договорились, что я запишу все, что помню, но вы начинаете сомневаться в том, что мои изыскания в истории суда над Катей Вольф смогут приблизить меня к моей музыке. Вы предупреждаете меня. Вы указываете мне на то, что человеческий мозг силен, что он держится за свои неврозы с отчаянной изобретательностью, что он обладает способностью отрицать и отвлекать и что эта экспедиция в Пэйпер-билдингс вполне может оказаться хитроумной уловкой мозга, чтобы отвлечь меня.

Что ж, значит, так тому и быть, доктор Роуз. Я не знаю, как по-другому справиться с поставленной мне задачей.

«Хорошо, — говорите вы. — Имела ли встреча с Крессуэлл-Уайтом иные последствия помимо эпизода с головной болью?»

«Эпизод». Вы намеренно использовали это слово, я знаю. Но я не проглочу заброшенную вами наживку. Вместо этого я расскажу вам про Сару Джейн. От Бертрама Крессуэлл-Уайта я узнал: ту роль в суде Кати Вольф, которую не сыграл я, получила Сара Джейн Беккет.


19 октября, 21.00

«Но это естественно, ведь она жила в одном доме с вашей семьей и Катей Вольф, — сказал Бертрам Крессуэлл-Уайт. Он взял одну из папок с надписью "Корона против Кати Вольф" и начал листать ее, пробегая глазами тот или иной документ, когда требовалось освежить память. — Она имела отличную возможность наблюдать за тем, что происходило».

«Так она видела что-нибудь конкретное?» — спросила Либби. Она передвинула свой стул ближе ко мне и положила ладонь мне на шею, как будто догадалась о моей головной боли. Она поглаживала меня по затылку, и я хотел быть благодарным ей за это. Но я остро ощущал неудовольствие, с которым адвокат воспринял открытое проявление Либби своих чувств, и от этого я весь напрягся. Я всегда плохо переношу неудовольствие со стороны старших.

«Она заявила, что по утрам Вольф плохо себя чувствовала, каждое утро в течение месяца перед тем, как девочка была убита, — сказал Крессуэлл-Уайт. — Вы ведь знаете, что она была в то время беременна?»

«Да, отец упоминал про это», — ответил я.

«Да. Так вот, Беккет видела, что немка теряет терпение. Ребенок — ваша сестра — поднимала ее по три-четыре раза за ночь, так что няня еще и не высыпалась и на фоне тяжелой беременности стала пренебрегать своими обязанностями. Она надолго оставляла Соню одну, а мисс Беккет, находясь по большей части на одном этаже с детской, не могла не заметить этого. По прошествии некоторого времени она решила, что ее долг — сообщить вашим родителям о происходящем. Затем последовало выяснение обстоятельств, и в результате Вольф была уволена».

  147