64 
– Да, сэр.
Большой человек достал из кармана пачку сигарет, закурил.
– Послушайте, что говорит этот человек, – сказал он своим сопровождающим, когда они, тоже закурив, обступили его.
Ченнайя повторил, что готов на любую работу, на любых условиях и за любую плату.
– Скажи еще раз! – приказал большой человек, и новые люди подошли, чтобы услышать Ченнайю.
В этот вечер он, вернувшись к магазину мистера Ганеша Паи, крикнул возчикам:
– Эй, мудаки, я нашел настоящую работу! Я ухожу отсюда!
Один только тамил и попытался остановить его:
– Ченнайя, может быть, подождешь денек, убедишься, что это и вправду хорошая работа? А тогда и уволишься.
– Не пойдет, я увольняюсь сейчас! – крикнул Ченнайя и ушел.
На следующее утро, еще на рассвете, он появился у ворот фабрики.
– Я хочу видеть большого человека, – сказал он и потряс, чтобы привлечь к себе внимание, прутья ворот. – Он велел мне прийти сегодня.
Охранник оторвался от газеты, которую читал, и смерил Ченнайю злобным взглядом:
– Пшел вон!
– Ты что, не помнишь меня? Я приходил…
– Пшел вон!
Ченнайя остался ждать у ворот; спустя час они открылись, из них выехала машина с затемненными окнами. Ченнайя побежал рядом с ней, стуча в окна: «Сэр! Сэр! Сэр!» Не меньше десяти рук вцепилось в него сзади. Ченнайю повалили на землю и чуток попинали.
Когда он прибрел под вечер к магазину мистера Паи, то увидел ожидавшего его юношу-тамила. И тот сказал:
– Я не говорил боссу о твоем уходе.
В эту ночь другие возчики к Ченнайе не лезли. Один из них даже поставил рядом с ним бутылку вина, наполовину полную.
Дождь лил не переставая. Ченнайя вел под струями тележку, рассекая водный поток, в который превратилась дорога. От дождя его защищал большой, похожий на саван лист белого пластика; Ченнайя привязал его к голове черной тряпкой и смахивал теперь на араба, облаченного в халат с капюшоном.
Для возчиков это было самое опасное время. Дорогу размывало, приходилось тормозить перед рытвинами, чтобы не перевернуть тележку.
Остановившись на одном из перекрестков, он увидел слева от себя моторикшу. Толстого малыша, сидевшего в его тележке, дождь явно веселил, он показал язык своему спутнику, мальчику постарше. Мальчик ответил ему тем же. Игра эта продолжалась, пока водитель моторикши не выбранил мальчишек, сердито поглядывая на Ченнайю.
А того снова мучила боль в шее. «Так продолжаться не может…» – думал он.
С другой стороны дороги к нему подъехал и встал рядом еще один возчик, совсем молодой парень.
– Мне велено доставить груз и побыстрее вернуться, – сообщил он. – Босс сказал, что ждет меня через час.
Он улыбался, а Ченнайе захотелось двинуть ему кулаком в зубы. Господи, сколько же недоумков на свете, думал он, считая про себя до десяти, чтобы успокоиться. Каким счастливым выглядит этот болван, губя себя непосильной работой. Ему хотелось крикнуть: «Ты бабуин! Ты и все остальные! Бабуины!»
Ченнайя опустил голову и вдруг обнаружил, что его тележка не желает трогаться с места.
– У тебя шина спустила! – закричал бабуин. – Остановись!
И, ухмыляясь, покатил дальше.
«Остановись?» – подумал Ченнайя. Ну уж нет. Бабуин – тот остановился бы, но не он. Пригнувшись, он нажал на педали и приказал спустившему колесу:
– Крутись!
И тележка покатила дальше, медленно и шумно, погромыхивая старыми колесами и несмазанной цепью.
Дождь идет, думал той ночью Ченнайя, лежа в тележке под листом пластика, защищавшем его от воды. Значит, прошла половина года. Сейчас, наверное, июнь или июль. И мне скоро исполнится тридцать.
Он немного сдвинул пластик, чтобы облегчить боль в шее. И не поверил своим глазам: даже под таким дождем какой-то мудила запустил змея! Ну да, тот самый мальчишка, у которого черный. Он словно дразнил небеса, молнию: давай, ударь в меня. Ченнайя следил за змеем и скоро забыл о боли.
Утром в проулок зашли двое в хаки, водители моторикш. Зашли, чтобы вымыть руки под краном в конце проулка. Возчики инстинктивно расступались, пропуская мужчин в форме. Пока они мыли руки, Ченнайя услышал их разговор о другом водителе, попавшем в полицию за то, что избил клиента.
– Ну и что? – сказал один из водителей. – И правильно сделал, что избил. Жаль только, не укокошил гада с концами, пока полицейские не сбежались!
Почистив зубы, Ченнайя направился к продавцу лотерейных билетов. За столиком его сидел, весело болтая ногами, совершенно не знакомый Ченнайе юноша.
64 
