44 
«Так, если я начну снимать с плеча „ППД“, то перестану вытаскивать пистолет. А что, если, скидывая автомат, просто выхватить „ТТ“, да и завалить этого зануду? Так свой он — жалко. Да какой свой? Дятел он назойливый, а не свой».
За спиной у меня послышался какой-то шорох, затем — невнятный возглас и напоследок, звук глухого удара, как будто стукнули деревяшкой об деревяшку. Затем я услышал шум падающего тела. Скосив глаза, я увидел, что лейтенант лежит на земле, а над ним, с винтовкой в руке, стоит сержант Коля.
— Сержант, ты что, с дуба рухнул?
— Нет, товарищ старший лейтенант.
— Так что ж ты старшего по званию — прикладом?
— А вражина он!
— Да с чего вы взяли, сержант? — Я попытался перейти на официальный тон.
— Что он нам стволом грозил? Да и форма у него подозрительно чистая! Вон, даже подшива белеет! На нас посмотрите, товарищ старший лейтенант, вон, обтрепанные все. До меня только сейчас дошло!
«Щелк!» — И кусочки головоломки встали на свои места. Я понял, что же мне показалось странным в том жесте лейтенанта, когда он якобы очнулся. Он искал кобуру НА ЖИВОТЕ! Некоторое время назад я помогал ребятам-реконструкторам при съемке документального фильма, точнее, это они снимались в документальном фильме, на который меня наняли как режиссера. Так вот, я вспомнил, как один из «отцов реконструкции» распекал двух парней за неправильное ношение кобуры. «Ты кто? Офицер Красной армии или шпион? Ну, так перевесь кобуру на правый бок. Я понимаю, ты немцев обычно реконструируешь, но наши-то носили кобуру на боку, а вот фрицы — на животе».
Вскочив на ноги, я бросился к лейтенанту. «Только бы мы не ошиблись! Только бы он немцем оказался!» — стучало у меня в голове. Был один надежный способ проверить мои сомнения. Торопливо обшарив карманы «энкавэдэшника», я нашел удостоверение.
— Тотен, фонарик! Живо!
В ярком свете диодного фонарика я торопливо листал страницы. «Саукстас Герман Янович. Лейтенант. ГУГБ НКВД» — пока все верно. Так, «выдано 18 октября 1939 г.». Проведя пальцем по скрепкам, я облегченно выдохнул.
— Немец он, — сказал я, поднимая голову.
— А как вы узнали, товарищ старший лейтенант?
— Вот, сам посмотри. Удостоверение он, судя по «легенде», почти два года в кармане таскает, края обтрепались и обложка потерта, а скрепки не заржавели. Нам перед заброской как раз про эту особенность рассказывали… — решил я придать убедительности своим словам.
— Но удостоверение ведь действительно потрепано?
— Есть такие спецы, Николай, они тебе за два дня что хочешь в надлежащий вид приведут.
— Понятно. То-то мне показалось, что он по-русски как-то не так говорил.
— Поэтому он и прибалтом записан, а может, и на самом деле — латыш или эстонец, а может, фольксдойч какой. Но это лирика. Алик, шнурок давай.
В этот момент я краем глаза заметил быстрое смазанное движение. Единственное, что я успел сделать, — это поднять правое плечо и немного пригнуть голову, поэтому сапог лжегэбэшника попал мне не в голову, а как раз в поднятое плечо. От удара оно онемело, и я выронил пистолет, а сам опрокинулся на бок. Гад сноровисто сграбастал «ТТ» и направил его на меня…
— АААААА, твоюююю… — раздался рев Тотена.
Немец отреагировал на новую угрозу выстрелом. Алик запнулся на бегу, но все-таки сделал еще два шага и обрушил приклад «маузера» на грудную клетку противника. Противный хруст и бульканье… Извернувшись, я изо всех сил ударил немца ногой в голову. Снова послышался хруст. Я встаю на четвереньки и, не обращая внимания на немца, рвусь к Алику, оседающему на землю.
— Тотен! Алик? Куда? Куда он попал?
— Все нормально, Тоха… — слабым голосом отвечает мой друг.
— Твою мать! Алик, куда он попал?
— Нога, правая.
Я кладу друга на спину и в ярком белом свете «диодника» вижу входное отверстие на бедре.
«Господи, только бы артерию не задело!» — почему-то думаю я в этот момент.
— Сержант, там под деревом «сбруи» немецкие лежат. Тащи их сюда! — ору я, сдавливая бедро выше раны.
— А вы чего встали? — Это уже рядовым, в полных непонятках застывшим у своих деревьев.
— Ты! — Я кивком показываю на того, что с обожженной шеей. — Иди сюда! Держать будешь.
— Алик, аптечка у тебя в каком подсумке?
— Там, в «трехдневнике», на спине.
С помощью бойца приподняв Тотена, я достаю из «транспортного» подсумка пакет с аптечкой.
44 
