Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
154 
…а у того, кто поднимался по лестнице, из-под новомодной круглой шляпы с короткими полями выбивались — каштановые! И взгляд…
По спине скользнул холодок. Я быстро убрала палец со спуска, приподняла голову — нет, все верно, прицел не играл со мной злых шуток, искажая цвета. Из лаза на башенную площадку вылез не эльф, а человек. Зауженный сюртук в полоску, светлые брюки, желтое пятнышко бутоньерки на лацкане — издалека он выглядел как обычный клавдиумец из «серебряной» молодежи. Мелкий чиновник, приказчик или просто сын богатых лавочников, вместо стояния за фамильным прилавком предпочитающий шляться по улицам в компании таких же повес. Но у балованных сынков не бывает промороженных до дна глазницы взглядов. И они не имеют привычки таскать длинные ружья с цилиндрическим набалдашником.
Следом за первым стрелком из черноты появился еще один, одетый попроще, «под рабочего», а за ним — сразу двое, тащивших что-то тяжелое, неудобное. Последним на площадку вылез, прикрываясь лапищей от солнца, тролль в белой форме Пограничного Легиона.
Люди… тролль… а где же эльф?!
Я… потерялась. Все мои мысли с момента «озарения» сходились в одну точку, где судьба Арании решалась в дуэли двух Перворожденных. А теперь… медленно, словно во сне, я потянулась к винтовке, заглянула в прицел. Вот первый… целится из ружья куда-то вниз, второй смотрит в том же направлении, но через какой-то хитрый прибор, наподобие штурманского секстанта. А троица во главе с троллем быстро и умело собирает посреди площадки… телескоп?! Но зачем тогда соединять его с баллонами для сжатого воздуха? И бережно выкладывать рядом масляно поблескивающие «яйца»… от которых так явственно веет смертельным холодом?
Очнулась я, лишь когда один из сборщиков стянул с «телескопа» брезентовый чехол. Солнечный лучик с любопытством заглянул в глубину стальной трубы — и оказался в западне, прихлопнутый сверху «яйцом». Тролль опустил его в трубу смутно знакомым движением… словно капсулу в пневмопочту, сообразила я, и сейчас они отправят свою посылку! Крестик прицела скользнул по белому полотну мундира, перескочил на злое, напряженное лицо человека, державшего руку на рычаге.
Толчок в плечо был легок, почти неощутим, а вот звук выстрела оказался куда громче привычного уже пистолетного щелчка. Пара голубей, ворковавших на чудище рядом, с негодующим хлопаньем снялись в полет. Я передернула затвор, навела крестик на следующее лицо… увидела в желтых «волчьих» глазах испуг и растерянность… узнала — он был одним из тех, кто вечность назад привязывал раненого егеря…
…и убила. Не сразу — он прожил еще почти секунду, пока свинцовая капля, шипя от злости, неслась по пологой дуге, от собора к башне. Но умер он именно в тот миг, когда в моей памяти вспыхнули багровые тени плавильного цеха.
В следующий миг рогатая голова химеры с оглушительным треском лопнула, больно жаля меня известняковой дробью. Прижав к себе винтовку, я съехала вниз к хвосту. Справа от меня грохнул выстрел, затем еще один и еще. Брат Альберт палил, не особо утруждаясь прицеливанием, он пытался лишь отвлечь внимание стрелка. Но тот оказался слишком хитер, чтобы купиться на столь примитивную уловку — стоило мне выглянуть из-за крыла, как очередная пуля звонко лязгнула о бронзовую плитку купольной облицовки совсем рядом.
Сколько времени прошлой ночью перезаряжался полуэльф? Очень, очень мало — когда под ногами два дюйма карниза и руки дрожат, пытаясь удержать на весу тяжеленную винтовку. И, вдобавок, сердце заходится в груди, добавляя прыти скачущему крестику. Эльфы всегда бьют без промаха? Плюньте в рожу тому, кто вам такое скажет!
Моя пуля чиркнула по верху шляпы, заставив ее слететь вниз, а стрелка — вздрогнуть и сорвать выстрел. Отлично, теперь у меня есть целая секунда форы…
…и две цели — потому что тролль уже занес лапу над рычагом. Я выстрелила — инстинктивно, не думая, увидела, как пуля рванула белую ткань чуть выше локтя…
…и осознала, что проиграла бой.
Тролли — очень живучие и крепкие на рану существа. Гномы придумали, а люди позаимствовали для их убийств особые ружья, троллебои, большой калибр и жуткая отдача. Мы используем против них отравленные стрелы.
Я даже не ранила его толком, лишь разозлила. Сейчас он опомнится, прекратит реветь, нажмет рычаг и люди внизу, на площади, умрут. И это будет все, что я успею увидеть, прежде чем свинцовый подарок от Ночной Феи ударит меня чуть ниже левой груди. Удар будет чудовищно силен, пуля начнет сминаться, словно мягкая глина, превращаясь в бесформенный комок, ломая ребра и разрывая сосуды и, наконец, вырвется наружу, оставив дыру с кулак размером. Я упаду спиной на купол, сползу вниз, оставляя за собой широкий кровавый след, а затем — недолгий полет и камни мостовой. Обидно.
154 
