39 
– Наглец. – Шон отвернулся, стараясь не допустить в голос веселых ноток. – Юнец, фигляр. Сегодня будешь делать “двойной проход” с цепом.
– Да, учитель. А где мы возьмем цеп?
– Ну-ну, – ухмыляясь, сказал Шон. – Вообще-то это и будет твоим наказанием за дерзость – изготовить хороший боевой цеп.
– А… – начал было Шах.
– Ша, малыш, – оборвал его Шон, разворачиваясь к стойке. – Все потом.
Крестьянин тем временем сумел преодолеть расстояние от двери до стойки и теперь старательно переминался с ноги на ногу – надеясь, очевидно, привлечь таким экзотическим способом внимание хозяина. Учитывая тот факт, что одноглазый пират был глуховат и не всегда отзывался даже на грохот кулаков, переминаться крестьянин мог бы очень долго, если бы Шон не решил ускорить процесс, пнув соседнюю лавку.
Лавка упала. Следом на пол свалился сидевший на ней орк, обдав при этом полтаверны пенным фонтаном. Грохот, взрыв проклятий и гогот двух более удачливых орков привлекли внимание не только хозяина, но и проходившего мимо горного тролля – последний попытался наклониться и заглянуть внутрь таверны, но дверь была слишком низка – по троллиным меркам.
Спустя пять минут, когда все более-менее успокоилось: Шах счистил с себя пену, гном перестал размахивать топором, а орки обзавелись новым бочонком пива за счет заведения, разумеется, – хозяин вернулся за стойку и с удивлением обнаружил перед собой новое лицо.
– Че надо? – недружелюбно осведомился он, не без оснований предполагая, что любой заказ данного клиента не сможет покрыть убыток даже от сломанной лавки, не говоря уж об оркском пиве.
– Э-э… это самое… – выдавил крестьянин. – Нам бы… это самое…
– Ну!
– Это… надо бы… г-г-г…
– Гороховую похлебку?
– Г-г-е-р…
– Германтаны по-окуличски? – сделал вторую попытку хозяин.
– Г-г-г-ерой.
– А-а-а, – с нескрываемым разочарованием выдохнул хозяин, отворачиваясь в сторону.
– Слушай, – прошептал Шах. – Вот почему, сколько уже раз меня, то есть нас, нанимают – и большинство этих… нанимателей такие… недалекие?
– Все просто, малыш. – Шон привстал, примериваясь к новой лавке. – Очень разумный подход. Посылается самый малоценный член коллектива, чья безвременная смерть будет наименее болезненна. Ведь найм героя на самом деле – очень рискованное занятие. Скажем, герой может маяться похмельем, животом или просто быть не в духе. Да что там далеко ходить, сам я, как сейчас помню… Ктрегуруп!
Последнее высказывание Шона относилось к оркам. Покойный герой уже совсем было занес ногу для пинка, который должен был обрушить на этот раз стол, но именно этот миг орки выбрали для того, чтобы подхватить бочонок и, покачиваясь, направиться к выходу.
Между тем крестьянин, похоже, сумел все-таки получить от одноглазого так необходимую ему информацию. Подождав, пока вихляющаяся троица покинет таверну, известив об этом событии округу заунывными звуками боевой песни, он приблизился к покинутому ими столу и присел на край лавки. Разумеется, лавка была немедленно выбита каблуком Шонова сапога, но крестьянин присел на нее столь осторожно, что сумел удержаться на ногах.
Тем временем Шах наконец доел похлебку и, облизав напоследок ложку, с сожалением отставил миску в сторону.
– Вы что-то хотели? – спросил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более дружелюбно.
– Э-э… – Похоже, процесс разговора был на редкость мучителен для крестьянина. Это понял даже Шон.
– Спроси, не нужен ли ему герой, – посоветовал он.
– Вам нужен герой?
Крестьянин истово закивал, явно обрадованный возможностью обойтись без слов.
– Очень хорошо, – вздохнул Шах. – Вам повезло. Я – герой. То есть герой – это я.
Похоже, эта новость не слишком обрадовала его собеседника. Крестьянин отступил на шаг и отчаянно закрутил головой.
– Что с ним? – недоуменно осведомился Шах.
– Осматривает окрестности, – предположил Шон. – В поисках, хе-хе, более подходящих кандидатур.
– Здесь нет других героев, – ласково произнес Шах. – Только я.
Крестьянин закрутил головой еще яростнее.
– Не так, малыш, нет так, – тихонько заметил Шон. – Вспомни, чему я тебя учил.
Шах тяжело вздохнул, поднял миску из-под похлебки и, вздохнув еще раз, с размаху грохнул ею о край стола.
– Меня зовут Шах из Дудинок, – объявил он сжавшемуся селянину. – Я – герой. А ты сейчас отведешь меня к своему старшему… пока я тебе уши не отрезал!
39 
