Особенно,... 
132 
– Допивайте, – махнул рукой Лоргас. – Если я выпью еще хоть каплю, то упаду.
Целители помолчали. Помощник Лоргаса, Виртуракс, вправлял кому-то из воителей вывих. Глядя на него, старик только головой покачал.
– Показать бы ему, как это делается, – прошептал он, – да сил уже нет.
– А что станет с пленными? – поинтересовалась Моренис, движимая внезапным интересом.
– Какими пленными? – Лоргас все же взял у девушки кружку и допил залпом. – Что-то не припомню, чтобы наши брали пленных. И я их понимаю.
– Там лежит один из… этих, – сообщила Моренис почти нормальным голосом. Вино не сняло усталости, но заставляло забыть о ней.
– Ши. – В устах целителя это слово прозвучало проклятием. – Вы исцелили его?
– «И не откажу в помощи страждущему…» – нараспев проговорила Моренис, и Лоргас подхватил:
– «Будь то праведник или убийца, без пристрастия исцелю его». Я помню, девушка. Хоть я и давным-давно покинул скуллу, я помню наш обет. Но… клятва говорит о людях.
– В том-то и дело, – помолчав, призналась Моренис. – Это человек. Его тело ничем не отличается от наших. Если пришельцы в самом деле ши, то они одной с нами крови.
– Вы сказали «ши»? В этом дворе? Я не ослышался?
Моренис и не заметила, как подошел Тауторикс. Доспехи старого воина были заляпаны кровью, которую бхаалейнский воевода не потрудился стереть после битвы. Глаза его все еще горели убийственной яростью.
– Вы не ослышались, коун, – холодно произнесла целительница, внутренне подбираясь.
Тауторикса она недолюбливала с первого дня пребывания в кирне Бхаалейн. Этот потомственный вояка, лишенный даже капли чародейного дара, если не считать за подобный дар стойкость перед всякого рода чтением мыслей и намерений, воплощал все, к чему стремилась Моренис и чего опасалась: безмятежное упорство и целеустремленность. Сам Тауторикс целительницу откровенно презирал, как, впрочем, и все, что, по его разумению, нельзя было приспособить к военному делу.
– Что ж, и старый конь, бывает, оступится. – Воевода попытался пожать плечами. В кольчуге это у него получилось бы, а доспехи только лязгнули. – Прикажите своим помощникам выкинуть его за ворота… хотя нет, вначале я его лично добью.
– Да как вы смеете! – рявкнула Моренис невозможным басом и закашлялась.
Тауторикс воззрился на нее с недоумением.
– Койна целитель, – промолвил он, – я командую обороной замка. Ежели желаете жаловаться – извольте обращаться к владетелю. А у меня под ногами не путайтесь.
Моренис стиснула нашитый на платье знак целителей так, что ткань едва не треснула.
– А вы ничего не забыли, коун Тауторикс? – прохрипела она. – Клятва целителей не позволяет мне допустить, чтобы этому человеку был причинен вред. Напомнить вам, что бывает с теми, по чьей вине нарушается обет целителя?
Воевода отшатнулся, будто Моренис призвала себе в подмогу стайку летающих змей. Закон гильдий был прост и суров, и в основе его лежал принцип «где я, там гильдия». Моренис могла лишить все войско Бхаалейна помощи лекарей, просто воззвав к своей клятве. И что тогда? Собирать по окрестным деревням знахарей, не давших обета? Пользовать солдат травками и вареной плесенью?
Тауторикс был человеком не робкого десятка. Отступился он не сразу.
– Разве клятва целителей не относится лишь к людям? – саркастически поинтересовался он.
– Се человек, – Моренис ткнула пальцем в распростертого на земле юношу. – Именем знака и гильдии я беру его под свою защиту до той поры, покуда здоровье не вернется к нему.
Лоргас открыто улыбался. Видно было, что перспектива посадить в лужу высокомерного Тауторикса в его глазах стоила жизни одного никчемного ши.
Секунду воевода раздумывал, потом резко повернулся, чтобы уйти, и бросил через плечо:
– Хорошо. Вы исполняйте свою клятву, а я исполню свою. Отныне вы в ответе за все, что натворит этот презренный в пределах Бхаалейна, – до тех пор, пока ваша длань простерта над ним. Помните об этом.
Выпустив эту прощальную стрелу, воевода удалился.
Моренис огляделась. Двор стремительно пустел – легкораненые расходились сами, прочих уносили отлеживаться после исцеления, порой не менее мучительного, чем рана. Молодой пришелец лежал на мостовой, не осмеливаясь шевельнуться. Похоже, он уловил, что в беседе речь шла о нем, и теперь с тревогой глядел на девушку.
«Теперь у меня есть собственный демон, – подумала Моренис, пытаясь подбодрить себя. – Интересно, желания он исполняет?»
132 
