134 
– Стыдно вам должно быть, – пробасил Вирронакс. – Об эдакого труса руки марать позорно. Ни воин, ни маг, ни честной работник – одно слово, чужинец.
– Тогда что ж ты его на мушке держишь, доблестный? – огрызнулась Моренис. – Ждешь, что этот трус тебе в горло вцепится? Из тебя таких, как он, можно штабелями кроить.
– И крыса на кота бросается, если ее в угол загнать, – буркнул неумолимый Вирронакс. – Поступай, как знаешь, лекарка. Мое дело – воеводину волю блюсти. Сказано – следить пуще глазу.
– Вот и следи! – Моренис прожгла воина яростным взглядом и обернулась к замковому провидцу. – Об этом ши я говорила, коун Паратакс.
– Да уж понятно, койна Моренис, – усмехнулся чародей чуть приметно. – Едва ли в этом замке найдется еще один демон… живой, я имею в виду. Позвольте, я поработаю с ним…
Поскольку именно об этом и умоляла его вчера вечером Моренис, целительница смолчала. Провидец постоял минуту, собираясь не то с мыслями, не то с силами, потом шагнул к скромному ложу пришельца и почти ласково коснулся лба ши кончиками пальцев.
Юноша дернулся тревожно и застыл. Чтение мыслей не было даром Моренис, но чародейное касание целительницы подтвердило бы то, что она знала и так – вся мозговая деятельность пришельца сейчас перенаправлена провидцем на усвоение образов и строя чужого языка. Паратакс перекачивал в разум юноши основное наречие Эвейна, как это обычно делалось с иноземцами, пересекавшими границу Серебряной империи.
Хотя и говорят «быстрей мысли», на самом деле слова рождаются в человеческом мозгу немногим быстрей, чем слетают с языка. И все же целительнице показалось не совсем обычным, что прошло добрых четверть часа, прежде чем Паратакс вышел из забытья и, вздохнув, отнял руки ото лба пришлого демона, ей мнилось, что передача знаний должна проходить быстрее.
– Получилось? – нетерпеливо спросила Моренис, поднимаясь с тюфяка, на который присела, чтобы не трудить ноги. Вирронакс на протяжении всего часа так и не пошевелился, держа ши на прицеле самострела.
– Трудно сказать, – ответил чародей, потягиваясь. – У него человеческий разум, это несомненно, однако он не слишком умен и вдобавок словно опоен чем-то. В его рассудке есть неправильность… как если бы его с рождения учили путать слова. Вам будет трудно общаться. Я проникал в его память, но… да вы поймете сами.
– Вы лазили по его воспоминаниям? – возмущенно воскликнула девушка, вскакивая. – А как же…
– Я не забыл о клятве провидцев, – надменно прервал ее Паратакс. – Не считай других бесчестными, юница, лишь потому, что честна сама. Но подумай – клятва налагает запрет лишь на память и мысли эвейнцев. Даже разум иноземца открыт нам, если только тот не склонится перед Серебряным законом. А этот человек – ши, он не принадлежит нашему миру.
– Простите, коун Паратакс. – Моренис смиренно склонила голову. – Я судила поспешно.
– Я не в обиде, – промолвил чародей чопорно. – Теперь этот ши – в вашей власти, покуда не истечет срок его исцеления.
Провидец пожал плечами, как бы стряхивая с себя груз ответственности. Он шагнул к двери, обернулся, вспомнив что-то, и прищелкнул пальцами.
– Совсем забыл, – пробурчал он, явно раздосадованный.
Глаза юноши распахнулись, словно по неслышной команде.
– Вот так, – удовлетворенно заключил Паратакс и вышел.
Моренис осталась с демоном наедине, если не считать безмолвно подпиравшего стену Вирронакса.
– Ты понимаешь меня? – медленно и отчетливо проговорила целительница, подавшись к юноше всем телом.
Ши несколько мгновений смотрел на нее слезящимися блекло-серыми глазами.
– Да, – прошептал он наконец по-эвейнски.
Моренис помолчала. Ей только теперь пришло в голову, что она, в сущности, не знает, о чем спрашивать плененного демона. Все, что могло бы интересовать владетеля Бхаалейна, уже почерпнул из памяти пришельца Паратакс. Все, что могло бы интересовать ее саму, чародей мог бы вытащить из его рассудка по просьбе целительницы за пару минут. Тогда зачем же она просила наделить его даром речи?
– Как тебя зовут? – спросила она, как могла, ласково. Девушку раздирали противоречивые чувства. Перед ней был демон, пришелец, чьи сородичи бездумно убивали невинных эвейнцев и стремились разрушить порядок бытия. И в то же время она видела испуганного мальчишку, чью полуоторванную руку она три дня назад приставляла на место. Ненавидеть демона было легко и приятно… а вот мальчишку – куда сложнее. И тем сложнее, что он был явно напуган до полусмерти… хотя страх слишком часто порождает жестокость. Это Моренис тоже помнила.
134 
