Особенно,... 
96 
Она сказала Николасу лишь часть того, что узнала благодаря своему расследованию, но не сказала ему всего.
— Эта женщина — свободный фотохудожник, а вовсе не чей-то посланный, — сообщила Алатея мужу. Её нервы были предельно натянуты, и ей пришлось выпить немножко шерри, чтобы чуть-чуть успокоить их. — Посмотри, Николас. У неё свой сайт.
Найти то, что ей нужно было узнать о Деборе Сент-Джеймс, оказалось совсем нетрудно. Интернет представляет собой бездонный источник информации, и незачем быть гением, чтобы им пользоваться. Выйди в поисковый сервер, напечатай имя — и если оно существует в этом мире, ему не скрыться.
К тому же Дебора Сент-Джеймс и не пыталась скрываться. «Что бы вы хотели сфотографировать?» — эта фраза красовалась на её сайте, где можно было увидеть и многочисленные работы фотохудожницы. Она была действительно художником. Она делала разнообразные снимки, такие, что продаются в галереях: пейзажи, портреты, натюрморты, постановочные сценки, моменты жизни, запечатлённые на улицах… Она делала немало черно-белых фотографий, у неё было несколько выставок в разных галереях, и её имя оказалось достаточно известным. Дебора явно была мастером своего дела, но вот чем она точно не занималась, так это разведкой на местности для кого бы то ни было, не говоря уж о компании, называемой «Куайери продакшн», о которой она упоминала.
Такой компании просто не существовало. Алатея и это тоже выяснила. Но как раз об этом она и не сказала мужу, потому что знала: эта часть информации наведёт на размышления. И последует вполне логичный вопрос: а тогда что она здесь делает? Алатея не хотела, чтобы муж об этом спросил, потому что ответ казался ей вполне очевидным. «Что бы вы хотели сфотографировать?» — этим было сказано всё. Но по-настоящему Алатею интересовало только одно: а что, собственно, Дебора Сент-Джеймс собиралась делать с фотоснимками, раздобытыми в их краях?
Всё это было слишком неопределённым, чтобы обсуждать с мужем, поэтому Алатея просто сказала Николасу:
— Как-то мне неуютно оттого, что она бродит вокруг, Ники. Что-то в ней есть такое, что мне не нравится.
Николас нахмурился. Они лежали в постели; он повернулся на бок, лицом к Алатее, и опёрся на локоть. На нём не было очков, а это значило, что он не мог как следует видеть жену, но всё равно смотрел так, будто изучал её лицо; и то, что, как ему показалось, он увидел, заставило его улыбнуться.
— Это потому, что она фотограф, или потому, что она женщина? Милая супруга, позволь сказать тебе вот что: если всё дело в том, что она женщина, тебе не о чём тревожиться, ни в малейшей мере.
Он наклонился к Алатее, чтобы подтвердить своё заявление, и она позволила ему это. Ей хотелось этого, ей хотелось отвлечься от своих мыслей. Но после того тревоги и страхи опять вернулись, как возвращается прилив в заливе Моркам. Бежать было некуда, быстро поднимавшаяся вода грозила захлестнуть Алатею…
Николас это почувствовал. Он всегда всё ощущал. Он видел её напряжение, хотя и не понимал его причины. И он сказал:
— Почему тебя это так беспокоит? Она свободный художник, а свободных художников нанимают для того, чтобы сделать снимки для тех, кто их нанял. Вот этим она и занимается. — Он немного отодвинулся от жены. — Знаешь, мне кажется, нам нужна передышка. — В его глазах светилась нежность. — Мы слишком усердно и слишком долго работали. Ты много месяцев подряд была занята по уши, занимаясь домом, а я разрывался между проектом башни и Бэрроу, я так старался вернуть расположение отца, что не уделял тебе достаточно внимания. Тебе, тому, как ты себя чувствуешь здесь, в чужой стране. Для меня-то это дом, но не думаю, что ты смотришь на него так же. — Он сочувственно улыбнулся. — Знаешь, Алли, наркоманы ужасно эгоистичны. И я тому пример.
Из всего этого она выбрала только одно. И спросила:
— А почему всё это так нужно тебе?
— Что? Перерыв? Ты? — Он улыбнулся. — Надеюсь, ты не имела в виду последнее.
— Твой отец, — пояснила она. — Зачем так усердно добиваться его расположения?
Когда Николас ей ответил, в его голосе звучало откровенное удивление.
— Да затем, что я много лет превращал его жизнь в настоящий ад. И жизнь моей матери — тоже.
— Ты не можешь изменить прошлое, Ники.
— Нет, но я могу исправить последствия. Я отнял у них годы жизни и хочу эти годы вернуть, если смогу. Разве ты не хотела бы того же самого на моём месте?
96 
