Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
162 
В 1761 году, когда ей было 9 лет, ее повезли в Санкт-Петербург, а оттуда по повелению Петра III почему-то к персидской границе. Там она сильно заболела, а после выздоровления оказалась в Багдаде, где ей, наконец, сообщили: немилость царя вызвана тем, что она — дочь Елизаветы Петровны… Затем сказочно богатый персиянин везет ее путешествовать по Европе, потом она останавливается в Париже, откуда часто наезжает в Италию…
Этот рапорт — один из немногих документов, позволяющих (и то не всегда достоверно) восстановить некоторые эпизоды из жизни княжны Таракановой. Через несколько дней А. М. Голицына сменил Ушаков, который снова увещевал пленницу открыть всю правду и своих сообщников, обещая за это милость императрицы. Но она продолжала повторять то же самое… В допросах княжны принимал участие и ее "супруг" — граф Алексей Орлов, но и его попытки вынудить признание узницы ни к чему не привели: она упорно продолжала утверждать, что является царевной… Даже на исповеди, когда тюремный священник задавал ей вопросы, которые были необязательны по обряду, она твердила о своем высоком происхождении.
Вскоре по распоряжению императрицы условия жизни узницы были резко ухудшены. В камере ее день и ночь находились офицер и двое солдат, у арестантки отобрали все, кроме постели и необходимого платья, и стали кормить арестантской пищей: на обед приносили черный хлеб, солдатскую кашу и щи. Привыкшая к роскоши и довольству, узница не могла заставить себя притронуться к грубому угощению и долго просиживала над мисками голодная.
Люди, сторожившие княжну день и ночь, за все время не могли подметить в ней минуты душевной слабости или колебания. Никакие лишения не могли заставить ее открыть истину. Да и знала ли она ее сама? Может быть, ей со стороны внушили уверенность в ее царском происхождении? Может быть, она была совершенно искренней, когда призывала Бога и всех святых в свидетели, что говорит правду? Царственное происхождение, безусловно, вскружило ей голову, и она не устояла перед искушением "поиграть в престол"…
Болезнь княжны со временем стала усиливаться, она беспрестанно кашляла и сильно страдала от постоянного присутствия в камере солдат, приводивших ее в неистовство. Через некоторое время их удалили, но приказали строго следить, чтобы узница не наложила на себя руки. Болезненная агония княжны продолжалась больше двух суток, а потом солдаты закрыли своими руками карие глаза этой необыкновенной женщины. Ранним утром следующего дня они вырубили кирками и ломами на внутреннем дворике Алексеевского равелина глубокую яму и с большими предосторожностями закопали тело княжны. Погребение производилось тайно, безо всяких обрядов…[52] [Существует предание, что княжна Тараканова погибла во время петербургского наводнения 1777 года. Его и положил в основу своей знаменитой картины художник К. Д. Флавицкий. Однако документы свидетельствуют, что княжна умерла от чахотки в Петропавловской крепости в 1775 году]
Блистательный Казанова
Джакомо Каталано! Таково настоящее имя Казановы — знаменитого авантюриста и обольстителя, прославившегося на весь мир своими пикантными похождениями и скандальными выходками. Он очень рано убедил себя в том, что истинное его призвание — любовные приключения, влюблялся во многих женщин и привязывался к ним; для них он всегда был свободен и щедр, отдавая всего себя целиком. Но красотой женского тела Д. Казанова наслаждался только при условии, что к нему добавлялись утонченный ум и изысканная беседа, и испытывал наслаждение только тогда, когда оно было взаимно. Для него не имели значения ни внешность дамы, ни ее возраст и социальное положение, и за все время ни одна любовница не могла ни в чем его упрекнуть. Порядочность его простиралась до того, что он устраивал своим возлюбленным браки, приданое или театральный ангажемент… Австрийский писатель С. Цвейг писал о нем:
Казанова — вечно изменчивый, остается неизменным в свой страсти к женщинам. Предложите ему перстень венецианского дожа, сокровища царя Соломона, дворянский патент, дом и конюшни, славу полководца или поэта, — он с легким сердцем отбросит все эти безделушки… ради аромата нового тела, неповторимого сладостного взгляда и мгновения слабеющего сопротивления; ради переливающегося блеском и уже затуманенного наслаждением взора отдающейся, но еще не принадлежащей ему женщины Все обещания мира, почет, власть и знатность, время, здоровье и любое удовольствие выпустит он, как табачный дым, ради очередного приключения — более того, ради одной лишь возможности приключения…
162 
