240 
Тюремный доктор сообщал в рапорте о резкой перемене в душевном настроении узника:
Он стал раздражителен, вспыльчив, придирчив, будучи раньше человеком крайне добродушным, уступчивым. Стал чрезвычайно рассеян, неряшлив… Задумчив и рассеян настолько, что часто выходит из камеры на прогулку без шапки или полураздетый, с обнаженными половыми органами; при замечании он, как бы очнувшись, конфузится и старается скорее исправить ошибку. В разговоре с товарищами вставляет иногда пошлые и грубые выражения, особенно о женщинах, чего прежде никогда не бывало с ним…
Врачи признали узника сумасшедшим, но Н. Д. Похитонов по-прежнему оставался в тюремном каземате. Своим товарищам он говорил, что лечится, чтобы "обновить ткани". С этой же целью просил "арестанта № 13" (В. Иванова), чтобы тот выбрил ему волосы на голове и на бороде. И когда уже стригли волосы, Н. Д. Похитонов попросил оставить ему на макушке клок; В. Иванов не исполнил его просьбы, и узник был очень недоволен и старался как-то приладить срезанные волосы. Настроение его стало часто меняться: от мрачного отчаяния он быстро переходил к буйной радости, очень много говорил и еще больше писал о… способах добычи денег для революционного дела. Целую кучу беспорядочно нарванных листов, небрежно исписанных карандашом, он посылал то одному, то другому из товарищей и настойчиво требовал хвалебных отзывов о своих сочинениях.
Чтобы не беспокоить остальных заключенных, комендант Шлиссельбурга предложил перевести Н. Д. Похитонова в Старую тюрьму. Но тут уж забеспокоились сами заключенные, которые не хотели оставлять своего товарища одного в совершенно изолированном здании. После совещания было решено, что кто-нибудь должен жить там с ним, и выбор пал на И. Д. Лукашевича, который всегда был с Н. Д. Похитоновым в самых лучших отношениях.
Несколько дней узник вел себя спокойно и пел божественные псалмы, но однажды у него начались галлюцинации, и он стал страшно кричать. Воздевши руки к потолку и устремив глаза вверх, Н. Д. Похитонов звал жандармов смотреть, как грядет Господь Бог в сиянии великом… Иногда он вставал перед стеной и грозил кулаком воображаемым лицам. Охваченный безнадежным горем, узник не раз пытался покончить с собой, причем проявлял при этом исключительную изобретательность, стараясь обмануть всех. В первый раз он пытался задушить себя подушкой; во второй раз лег под койку и вставил одну из ее ножек себе в рот, чтобы проткнуть позвоночник, а другой ножкой (средней) старался проткнуть себе горло. Жандармы едва успели спасти несчастного… Мемуары И. Д. Лукашевича дают потрясающие подробности этой сцены, когда Н. Д. Похитонов раздирающим голосом обращался к невидимому видению: "Батько, ты видишь, как они меня мучают. Порази их всех!" Затем, успокоившись на несколько мгновений, он просит: "Заклинаю вас именем вашей матери, умоляю вас всем, что вам дорого: размозжите мне голову или грудь".
Эта сцена происходила в 1895 году, когда узник провел в одиночном заключении уже 13 лет. Семья Похитоновых была очень дружная, и его родные братья и сестры при каждом удобном случае просили власти облегчить участь их несчастного брата. Вскоре после попыток самоубийства Н. Д. Похитонова решено было перевести в психическое отделение Николаевского военного госпиталя. Когда узнику сообщили, что его увозят из Шлиссельбурга, он, по свидетельству И. Д. Лукашевича, сделался благодушен. У него сложилось впечатление, что с ним вскоре что-то должно произойти, причем очень хорошее. Но это "хорошее" Н. Д. Похитонов представлял то в виде миллиардов и биллиардов рублей, которые посыплются к нему со всех сторон; то в виде всеобщего поклонения, которое воздадут ему все живущие и ранее жившие цари и короли; то в виде наступления царствия Божьего… В 1896 году его перевезли в Петербург, но в госпитале узник пробыл всего год с небольшим и умер в апреле следующего года.
Хосе Рисаль
Борьба филиппинцев за национальное освобождение своей стороны от колониального гнета выдвинула много выдающихся личностей, и среди них — страстного гуманиста и ученого Хосе Рисаля, которого называют "творцом нации". Дарование его было многообразно: он был скульптором и живописцем, поэтом и писателем, историком и этнографом, естествоиспытатели и врачом. К тому же Хосе Рисаль владел несколькими языками и свободно читал в подлинниках произведения многих зарубежных авторов, в том числе и русских классиков.
240 
