Особенно,... 
67 
Возвращение Кэтлин было и радостным и печальным. После почти трехмесячного отсутствия чудесно снова увидеть своих детей. Нельзя было не удивляться тому, как сильно они подросли за это время. Александреа в октябре исполнялось четыре года, так что она уже вышла из младенческого возраста. Даже Катлин в свои два с половиной казался на удивление повзрослевшим.
Кэтлин с изумлением, близким к шоку, обнаружила, что общение с сыном причиняет ей боль. Мальчик был копией отца, и, глядя на него, невозможно было не думать о Риде. Когда сын смотрел на нее ярко-голубыми глазами и улыбался ослепительной хитроватой улыбкой, Кэтлин хотелось умереть, так сильна была ее боль.
При всей любви к своему милому малышу она бессознательно избегала его. Поняв это, она стала заставлять себя проводить с ним больше времени. В конце концов, ребенок не был виноват в том, что как две капли воды походил на отца. Он не был виноват, что Рид ушел на войну и погиб. И все же каждый раз, когда Кэтлин держала на руках сына, каждый раз, когда убирала со лба непокорную прядь его черных волос, сердце ее пронзала боль. Одно время Кэтлин надеялась, что, возможно, она беременна и родит еще одного ребенка от Рида — последнюю память о нем, но теперь она была рада, что эта надежда не оправдалась. Достаточно тяжело было находиться рядом с Катлином.
Андреа не вызывала у нее таких болезненных эмоций. Девочка была больше похожа на Кэтлин, а не на Рида. Ее каштановые кудряшки были по цвету смесью золотисто-рыжих волос Кэтлин и черных Рида. В ее блестящих, бирюзового цвета глазах смешалась голубизна отцовских и зелень материнских. Это были совершенно неповторимые, не похожие ни на какие другие глаза. Если в своих поступках Андреа иногда подражала Риду и между ними было определенное сходство во вкусах и характерах, то в дочери это было не так заметно как в сыне. Кэтлин начала было думать, что постепенно примиряется со своей утратой, вытесняет из души горечь и сожаление, но оказалось, что до этого еще очень далеко. Все вокруг напоминало ей о Риде.
Мэри Тейлор не удивилась, услышав печальный рассказ Кэтлин. Она с самого начала ожидала именно такого исхода, но понимала, что Кэтлин нужны были осязаемые доказательства. Пережив первые самые тяжелые дни и как-то смирившись со смертью сына, Мэри стала договариваться о заупокойной службе. Черный креп и венки вернулись на парадный вход, и на сей раз Кэтлин не протестовала.
Про себя Кэтлин думала, что все — она сама, Мэри, Изабел, Сьюзен, выглядят как вороны в своих траурных платьях, но ей было все равно. На протяжении всей заупокойной службы и панегириков в адрес Рида она сидела бледная, как статуя; она не проливала слез и вообще не проявляла никаких эмоций, словно окаменела в своем горе.
Дядя Вильям и тетя Барбара вернулись из Августы месяцем раньше. Кэтлин с трудом выносила проявляемое ими сочувствие. Это сочувствие вкупе с заботливым, чутким отношением к ней Сьюзен едва не заставили ее пожалеть, что она приехала домой. Они любили ее, а она их, но их жалость угнетала. Вдобавок они прилагали слишком явные усилия, чтобы не упоминать в разговорах с нею имя Рида.
Единственными людьми, с кем Кэтлин чувствовала себя спокойно в эти дни, были Изабел и Кейт. Изабел наконец прекратила постоянно опекать ее, а поскольку она сама была с Кэтлин в поисковом плавании, ей не нужно было ничего объяснять. Она все видела собственными глазами.
Кейт же умела так выспросить у Кэтлин все подробности, что та этого даже не замечала. Кейт говорила обо всем спокойно и откровенно и хотя понимала состояние Кэтлин и тоже сочувствовала ей, не изливала на нее, как другие, удушающих потоков жалости. Кэтлин была уверена, что бабушка любит ее, что в случае необходимости она всегда будет рядом, но Кейт сама была сильной женщиной и не поощряла слабости во внучке.
Дядя Вильям скорее согласился бы, чтобы его побили, чем завести с Кэтлин разговор о завещании Рида, однако сделать это было необходимо и чем скорее, решил он, тем лучше.
— Я и не знала, что он составил завещание, — прошептала пораженная Кэтлин.
Вильям выглядел смущенным.
— Он пришел ко мне, когда решил отправиться воевать. «На всякий случай», так он сказал.
Кэтлин с трудом сглотнула.
— На всякий случай, — как эхо повторила она. Откашлявшись, Вильям разгладил лежавшие перед ним бумаги.
— Аминь. Ну вот, Кэтлин, дорогая, как ты наверняка догадываешься, Чимера завещана Катлину. Ты будешь его опекуном до достижения им совершеннолетия. Щедрые суммы оставлены на нужды Андреа и на ее приданое. Ежегодно определенные суммы будут выплачиваться Мэри и тебе самой. Кроме того, должен заметить, что это совершенно неожиданно, он оставил тебе судоходную компанию. — Вильям недоуменно покачал головой, но Кэтлин прекрасно все поняла. Рид возвращал ей то, что она когда-то отдала ему — судоходную компанию и все фрегаты, которые она унаследовала после смерти отца.
67 
