Особенно,... 
69 
С течением времени гнев Кэтлин, все еще не утихший, перенесся на англичан, по вине которых, как она считала, погиб Рид. Если бы он не испытал потребности сражаться с англичанами, он не подверг бы свою жизнь опасности. Изо дня в день Кэтлин проклинала англичан. Что еще отнимут они у нее? Ее имение в Ирландии принадлежало теперь этой пародии на пэра сэру Лоуренсу Эллерби. Англичане были виноваты в гибели ее мужа. Чем больше она об этом думала, тем ярче разгорался огонь ее гнева. Гнев этот разъедал ее изнутри. Яростное желание отомстить зрело в ней, питаясь ее гневом, хотя она этого и не сознавала. Горечь сделала ее злой на язык, у нее пропал аппетит, и скулы заметно выступали на похудевшем лице.
В отчаянии Кэтлин старалась с головой уйти в дела плантации и судоходной компании. Переделав всю мыслимую работу на плантации, она ехала в Эмералд-Хилл и там принималась за дело. Печальные мудрые глаза Кейт следили за внучкой с сочувствием и пониманием. Умудренная опытом прожитых лет, бабушка знала, что Кэтлин ищет успокоения своим собственным способом и что для этого ей нужно время. Она молилась, чтобы внучка не подорвала свое здоровье.
Именно в этот период, когда Кэтлин была полна какой-то болезненной энергии и отвращения ко всему окружающему, она и привела в Эмералд-Хилл черного жеребца Рида — Титана.
— У меня нет времени ухаживать за ним как положено, — объяснила она Кейт. — Мне больно видеть, как большую часть времени он простаивает в стойле, поскольку никто, кроме меня и Рида, не может на нем ездить. Этот негодник никому не позволяет сесть на себя. Ты наверное сочтешь меня за сумасшедшую, но мне кроме того кажется, что он тоскует по Риду так же, как и я. Он всегда такой печальный и будто ожидает возвращения хозяина. " не в силах этого видеть.
Кейт пожала плечами.
— Животные чувствуют гораздо тоньше, чем это могут представить себе люди. В этом нет ничего странного.
Редкая в эти дни улыбка тронула губы Кэтлин.
— Я подумала, что его несколько взбодрит общество нескольких кобыл.
— Отправим его в табун? — спросила Кейт. Когда-то давно она продала Титана Риду. Жеребец был из ее племенного стада и потому самых чистых кровей. — Да, — кивнула она, — это блестящая идея, — и усмехнулась, блеснув глазами. — Это и вправду поднимет ему… гм… настроение.
— Ты хитрый гном, замаскировавшийся под бабушку, — засмеялась Кэтлин. — И как только женщина с таким возмутительным чувством юмора может быть одним из видных членов саваннского общества?
Кейт добродушно улыбнулась, довольная тем, что заставила внучку рассмеяться, что в эти дни случалось крайне редко.
Всем бросилось в глаза, что за осень Кэтлин не посетила ни одного приема, ни одной вечеринки. Конечно, для недавно овдовевшей молодой женщины было бы неприличным предаваться светским увеселениям, да и сама Кэтлин не была в этом заинтересована. Она отказывалась даже от тех приглашений, которые могла бы принять со спокойной совестью: на церковный праздник, на собрание швейного кружка. Утром по воскресеньям она привозила детей в церковь в Саванне, а после службы возвращалась в Чимеру. Друзья часто приглашали ее на воскресные обеды, но она лишь изредка соглашалась зайти к Барбаре или Сьюзен, а остальные приглашения вежливо отклоняла. Единственным исключением стал праздник, устроенный ею по случаю дня рождения Андреа, которой исполнилось четыре года.
Все считали, что «молодая вдова Тейлор» необычайно тяжело переносит свою утрату. Все привыкли к ее светлой улыбке, звонкому смеху, неиссякаемому жизнелюбию. В худой, отрешенного вида женщине в черном с трудом можно было узнать прежнюю веселую, полную жизни девушку. Казалось, все силы ушли из нее после смерти Рида, сверкающие изумрудные глаза погасли. Если раньше она первой нарушала всякие условности, то теперь с каким-то удовлетворением ушла в свое вдовство. Подчас она бывала чересчур резка со своими друзьями, движимыми лишь самыми добрыми побуждениями, но те никогда не обижались. Они понимали ее глубокое горе, поскольку знали, как сильно Кэтлин с Ридом любили друг друга.
В то же время кое-кто из прежних воздыхателей Кэтлин надеялся, что очаровательная вдова быстро оправится и после окончания траура снова одарит их своей улыбкой, а какой-нибудь счастливчик, возможно, добьется и ее руки. Пока же они качали головами и говорили: «Какая жалость! Вся эта красота и молодость увядают под вдовьим покрывалом, выплакиваются в слезах».
69 
