Последние отзывы

  36  

– У них же концерт завтра. Дело ответственное.

– Это тот, который для меня?! – Харитонов приподнялся на локтях, так ничего вокруг себя, кроме огонька папиросы, и не видя.

– Да, праздничный, для вас. И вы не думайте, что их кто-то заставляет. Знаете, как вас дирижер назвал? Аудитория! А перед аудиторией, как он сказал, оркестр уже много лет не выступал. Я для них – не аудитория!

До слуха Харитонова вновь донесся знакомый шквальный аккорд, но звучал он теперь намного тише и слабее, чем первый раз, а появившаяся следом скрипка была почти не слышна: не громче писка комара. Видно, стены срубной избы достаточно надежно защищали ее обитателей от громких звуков.

Харитонов опустил голову на нечто, заменявшее подушку, и снова закрыл глаза.

Проснувшись утром, услышал голоса дирижера и Пабловского, сидевших за столом.

– Смотри! – говорил первый помощник. – Если они ее съели – это одно дело, но если кто-то специально выпустил из загона…

– Съели, наверно, – успокаивающе произнес дирижер. – Кому надо выпускать?!

– А если съели, то найди кости и покажи мне, тогда вопросов больше не будет! Но если не съели!.. Я вам всем устрою!

Харитонов со скрипом поднялся и принялся накручивать на ноги портянки.

– Присаживайтесь к столу, – пригласил Пабловский. – Тут вас завтрак ждет.

Сев за стол, Харитонов увидел перед собой на железной миске жареного крольчонка. Взял в руки и за какую-то минуту обглодал до костей. Запил чаем.

– А вы уже завтракали? – спросил он.

– Одну словили, как положено – гостю, – ответил Пабловский.

– Одну – кого?!

– Белку, – пояснил хозяин избы. – Они здесь, вокруг Музлага, ручные. Мы ими собак откармливаем. Да и сегодня происшествие… Самая паскудная собака из загона исчезла. Хорошо, если ее эти скрипки и валторны съели, но если она живая где-то тут бегает, то лучше за проволоку не выходить.

– Очень злая, – поддакнул дирижер. – Она щенилась постоянно, поэтому так долго ее и держали: что лучше – один раз собаку съесть или каждый год по несколько щенков… Злая сука! Она еще при охране у одного, уже покойного гобоиста, кусок мяса из ноги выхватила.

– Ну, Фриц, буди оркестр. Концерт пора начинать, – сказал Пабловский.

Фриц вышел, а первый помощник уставился немигающим взглядом на Харитонова.

– Если вы в самом деле до Москвы дойдете, – вкрадчиво заговорил он, – скажите там, чтобы вернули нам охрану. Скажите: Музлаг, они знают, где это, один такой лагерь на всю Родину. Плохо без охраны. Никакого стимула, да и одичать можно. Как хорошо раньше было: НКВД, кухня, фельдшер… А так: выпустит какой-нибудь Кантор собак из загона, и начнут эти музыканты друг друга есть.

– Хорошо, если дойду – передам.

Некоторое время спустя они вышли из избы и направились к деревянному помосту. Харитонов, выходя, захватил с собой вещмешок.

– Что, боитесь – украдут? – спросил Пабловский.

– Нет, я дальше пойду после концерта, – вздохнув, ответил младший матрос.

– Маловато погостили. Хотя оно и понятно: кому охота за колючей проволокой гостить!

На помосте уже стояли музыканты, опухшие от бессонной ночи.

Дирижер, увидев Харитонова и Пабловского, взмахнул руками и что-то крикнул оркестру.

Зазвучал «Марш энтузиастов». Но, несмотря на марш, Пабловский и Харитонов подошли к дирижеру вялым шагом.

– Кантор пропал! – размахивая руками, сказал подошедшим дирижер. – Тромбона, значит, не будет.

– Велика беда? – спросил у него первый помощник.

– Девятнадцать тактов без него вылетает.

– Черт с ним! – буркнул Пабловский.

– Я пойду, пожалуй?! – спросил у Пабловского Харитонов.

– Подождите ради Бога! – зашептал дирижер. – Секундочку! Еще два тактика!

«Марш энтузиастов» окончился. Дирижер достал из внутреннего кармана ватника бумаги, свернутые в трубочку.

– Это ноты, те, что я говорил.

– А-а, хорошо, – Харитонов взял их и засунул в вещмешок.

– Я вас очень прошу! – дирижер умоляюще посмотрел на бывшего младшего матроса. – Это все, что останется от меня, вы понимаете… Я ведь даже не прошу вас занести письмо родным, жене. Только это. Родные все равно умрут, а музыка не должна…

– Хватит! – рявкнул Пабловский. – Не слышу концерта!

Дирижер вздохнул, повернулся лицом к музыкантам и снова взмахнул руками.

– Если вы действительно не знаете дороги, – заговорил первый помощник, – идите, пока они играют! Я заставлю их работать еще часика два, так что вы от музыки идите, чтобы кругами не бродить.

  36