– Смотри! – не поворачивая головы, зашептала Евдокия. – Налево смотри! Мавзолей!
Харитонов покосился и действительно увидел странное строение из окрашенных в черный цвет бревен.
– Я там была! – похвасталась шепотом Евдокия.
– А что там?
– Первый партсек нашего города… – ответила она. – А саркофаг-то какой красивый! Из хрусталя, говорят. Туда только ударников производства пускают. Жаль, ты не увидишь…
– Жаль… – шепотом согласился Харитонов.
– Вы замолчите или нет?! – снова зашипела идущая справа от Харитонова женщина. – Никакого воспитания! Такой праздник, а они!..
Впереди показалась широкая площадь, вся в белом снегу, словно праздничным ковром укрыта, за ней возвышалось многоэтажное здание, напоминающее колокольню, только без купола и креста. Колонна мерным шагом вышла на площадь и направилась прямо к этому зданию.
Евдокия поймала взгляд Харитонова и кивнула на балкон третьего этажа, где приветливо махал рукой мужчина в черном пальто и такого же цвета шляпе. К перилам балкона были прицеплены три портрета, которые Харитонов легко узнал.
Перед зданием колонна остановилась и все сделали легкий поклон.
– Дорогие товарищи! – донесся голос мужчины с балкона. – Поздравляю вас с сорок второй годовщиной нашей Великой революции! Отмечая наши достижения, Всесоюзное министерство трикотажных изделий специального назначения наградило нашу ведущую по отрасли фабрику почетной грамотой и позволило ей носить имя вождя мирового пролетариата Карла Маркса. Ур-р-ра!
– Ур-р-ра! – зазвенела женскими голосами колонна.
– Желаю вам вкладывать в ваш труд еще больше веры в наши идеалы, в светлое будущее неизбежного коммунизма! Приглашаю вас к праздничному столу в Дом культуры, а на площадь вызывается пятнадцатая колонна!
Колонна задвигалась, стала разворачиваться, при этом левые крайние почти стояли на месте, а правые делали широкие шаги. Развернувшись, колонна уступила место следующей колонне, в рядах которой Харитонов, к своему удивлению, увидел молодого бритого мужчину. Тот тоже заметил Харитонова, и они улыбнулись друг другу осторожно и чуть вопросительно. Харитонов хотел получше рассмотреть его, но четырнадцатая колонна прибавила шаг и шедшая за ним женщина больно ударила сапогом по лодыжке, чтобы он сменил ногу, сбившуюся по рассеянности с нужного шага.
Впереди показался высокий квадратный дом с широким входом. Но вход не был настолько широким, чтобы в него могли пройти сразу четыре человека, и поэтому там появился очередной мужчина на белом коне и в белой шинели, который командовал:
– Первая шеренга – заходи, остальные маршируют на месте!
Снова образовался людской ручеек, который увлек Харитонова и Евдокию внутрь здания, где они оказались стоящими в медленно двигающейся очереди. В просторном зале, наполненном праздничной атмосферой, висел огромный, почти во всю стену, плакат: «За все, что Родина сделала нам, мы – ее вечные должники!»
Не прошло и десяти минут, как впереди показались покрашенные в красный цвет полевые кухни с открытыми котлами, из которых шел пар, разносивший приятный аппетитный запах. Раздатчики были одеты в аккуратные темные костюмы с галстуками, но, судя по тому, что чувствовали они себя в этой одежде неловко, это не был их каждодневный наряд.
Проворная девушка всучила Евдокии и Харитонову по пустой алюминиевой миске и ложке с удобной широкой ручкой.
Раздатчик, празднично улыбаясь, протянул руку, и Харитонов стеснительно подал ему миску. Тут же он получил ее обратно, наполненную почти до краев дымящейся гречневой кашей с аппетитными прослойками растаявшего масла. Думая, что это все, Василий хотел было выйти из очереди, чтобы поискать место, где присесть, но тут же его вставили обратно и он оказался возле второй полевой кухни, где другой раздатчик, как близнец похожий на первого, бухнул ему в миску поверх каши большую куриную ногу.
Харитонов, пораженно осмотрев кусок птичьего мяса, обернулся к Евдокии и тут же встретился с ее восторженным взглядом.
Очередь их вынесла на пространство, уставленное длинными деревянными скамьями, на которых, установив миски на коленях, празднично ели другие участники демонстрации. Евдокия и Василий уселись впритирку друг к дружке, чтобы оставить как можно больше места остальным.
– Пожалуйста, поторапливайтесь! – прозвучал в зале мужской голос. – На подходе пятнадцатая колонна!