72 
Подивился Добрынин местным заблуждениям: уж и впрямь — на что русский народ заблуждаться любит и умеет, но до идолов и до сжигания людей дело не доходило. Значит Север — место серьезное, и послали его сюда не просто так. Видно, есть здесь что проверять и контролировать.
Вернулись к аэросаням и продолжили путь в направлении города Хулайбы.
* * *
Город Хулайба состоял из трех больших деревянных изб и нескольких чумов. Лежал город в ложбинке между трех холмов, причем на вершине одного из холмов так же, как и на крыше аэродромной избы, стоял ветроопределитель, и его полосатый красно-белый сачок то надувался, наполняясь морозным ветром, то безвольно опадал, что свидетельствовало о непостоянстве движения воздушных масс.
Выйдя из аэросаней, Добрынин и Цыбульник зашли без стука в избу, на двери которой значилось «Хулайба дом №». Зашли, остановились перед следующей дверью. Тут уж комсомолец постучал и, услышав донесшийся с другой стороны выкрик, открыл дверь.
В просторной комнате было тепло. Буржуйка стояла в самом углу, и было слышно, как шипят и потрескивают в ней горящие дрова. Рядом тоже лежали дрова — березовые. Добрынин залюбовался кудряшками березовой коры и даже не посмотрел на человека, который, поднявшись над своим столом, приветствовал вошедших приятною улыбкой.
— Ну с приездом! — говорил человек. Добрынин спохватился, обратил на него свое внимание. Кивнул.
— Я — Кривицкий, — объявил человек, встретившись с народным контролером взглядом. — Председатель Хулайбы. А вы — Павел Александрович Добрынин? Верно?
— Да, — подтвердил Павел.
— Ну, очень рад! — сказал Кривицкий. Потом обернулся к комсомольцу. — Техника не подводила?
— Нет, — отчеканил тот. — Лучше самолета! Добрынин разглядывал Кривицкого и делал о нем свои выводы. Видно было, что человек он сильный и большой, высотой с комсомольца Цыбульника, но лицо имел бабье, и это не то, чтобы совсем не понравилось народному контролеру, но вызвало в нем кое-какие сомнения относительно твердости характера.
В комнате же все свидетельствовало наоборот — о твердой руке хозяина. И стол, широкий и достаточно длинный, и красное знамя, стоявшее в другом углу, установленное в специальную крестовину. А кроме того на стене над столом висел очень необычный портрет самого Кривицкого. На другой же стене — обычный портрет вождя Ленина, читающего газету «Правда». Под портретом Ленина чернел солидный, метра полтора в высоту, несгораемый шкаф.
Оглядевшись вокруг и снова улучшив свое ощущение хозяина этого кабинета, Добрынин возвратил свой взгляд на необычный портрет Кривицкого. Что-то в этом портрете было шершавое.
— Нравится? — поинтересовался председатель Хулайбы.
— Интересно, — признался народный контролер. — Это как-то не так сделано…
— Редкая работа. — Кривицкий кивнул с гордостью. — Портрет из ценных мехов северных животных: щеки из соболя, брови из моржовых усов, усы — из тюленьей шкуры. Это подарок одного местного народа. Ям еще портрет Ленина заказал для музея в Москве. Хочу туда передать, так что если все будет в порядке — возьмете с собою, когда в столицу полетите.
— Хорошо, — согласился Добрынин. — А что тут у вас есть для проверки… чтобы контроль чего-нибудь сделать?
— Ну об этом завтра поговорим, Павел Александрович, — мило по-женски улыбнулся Кривицкий. — А сегодня отдыхайте. Я дал распоряжение на площади провести базар в честь вашего приезда, так что можете посмотреть, как мы тут живем, взять себе что-нибудь местное, а на ужин вас с товарищем Цыбульником товарищ Абунайка пригласил, мой заместитель. Он из местных, но в отличие от них по-русски говорить умеет.
* * *
На небольшой площадке, как раз между деревянными избами и чумами, сидели прямо на снегу, только подложив что-то под себя, местные жители — человек десять. Перед ними лежали товары, но пока Добрынин с Цыбульником не приблизились вплотную, понять, чем на этом базаре торгуют, было нельзя.
Народный контролер, затаив дыхание, с любопытством остановился в нескольких метрах от «торговых рядов» и стал рассматривать товары. У одной бабки с удивительно плоским лицом, загорелым до коричневости, на котором видны были только две узенькие щелочки глаз, товар был в основном мясной: строганина, которую Добрынин еще никогда не видел, засоленное мясо неизвестных зверей и какие-то мясные палочки длиною в человеческую руку. Добрынину захотелось попробовать эти невиданные продукты Севера, и, видно, Цыбульник заметил это желание во взгляде народного контролера, а может быть, Добрынин просто облизнулся, сам этого не заметив. Комсомолец сразу же подошел к нему и, наклонившись к уху, прошептал:
72 
