Особенно,... 
92 
Но Амир уперся.
— Пугают — значит, сами боятся, — отвергал он всякие попытки отвернуть в сторону указанного Короной порта.
И лишь когда они вышли на границу, даже Амир признал, что слухи были небеспочвенны. Посланные вперед лазутчики сообщили, что ущелье полно доминиканских караулов, а согнанные с окрестных деревень крестьяне спешно возводят стену из сырого кирпича вокруг переправы через реку.
— А другие тропы есть? — спросил Амир.
— Есть, — подтвердили разведчики. — И не одна, но там слишком открытое место; пока скот через реку перегонишь, всех перебьют.
— Значит, туда и пойдем, — принял решение Амир.
Томазо проехал по всем предназначенным для изгнанников дорогам и везде видел одно и то же: в Португалию тянулись длинные, тяжело груженные грубым холстом, низкосортной кожей и прочим не запрещенным к вывозу товаром обозы евреев, а в сторону Короньи, поднимая тучи пыли, гнали свой скот мориски.
Впрочем, агенты сообщали, что целиком загнать мусульман в Коронью не удалось и едва ли не половина морисков с боями прорывается в Гранаду. Это означало, что выгод от оптовой скупки скотины и продажи рабов что у Короны, что у Церкви будет вдвое меньше. И это было очень плохо.
— Сколько у вас людей? — первым делом интересовался Томазо, как только посещал приграничные монастыри.
— Немного, — начинали юлить настоятели, — человек двести-триста…
Томазо требовал книги регистрации, затем бухгалтерские отчеты и моментально доказывал, что триста человек — это те, кто находится в стенах монастыря, а если посчитать тех, кто работает в городе, выходит около двух-трех тысяч.
— Полторы тысячи отправить на границу, — приказывал он и оставлял пару своих людей, чтобы лучше дело двигалось.
И настоятели плакали, били себя в грудь, но людей на возведение укреплений и организацию караулов посылали. А потом Томазо вышел в приграничное ущелье и увидел, что дело совсем плохо.
— Наши разведчики обошли окрестные ущелья, — по-военному четко доложил командир гарнизона, крепкий, энергичный доминиканец. — Там все битком сарацинами забито. Только напротив нас восемнадцать племен собралось.
— Подожди, — не понял Томазо. — А чего они ждут? Почему не пытаются пройти?
— В том-то все и дело, что они проходят, — болезненно усмехнулся монах. — В соседнем ущелье.
— Так перекройте и его! — вспыхнул Томазо. — Вы думаете, зачем я вам людей дал?!
Командир покачал головой, приказал привести лошадей, и спустя полчаса Томазо выехал на пригорок, окинул взглядом долину и охнул. Вся долина была битком забита беспрерывно вытекающими из окрестных ущелий потоками людей и скота. И все это двигалось к переправе.
— Вы посмотрите, как все грамотно сделано, — ткнул рукой в сторону брода доминиканец.
Томазо присмотрелся и с горечью признал, что недооценивал предназначенный к продаже «живой товар». Вместо того чтобы, теряя скот и людей, панически бежать, мориски просто скопировали таможенный пост, но уже к своей пользе. Тайно, видимо ночами, выкопали рвы по обеим сторонам брода, посадили туда около полутора сотен мужчин с арбалетами и мушкетами и под их защитой без спешки, методично переправляли на ту сторону стадо за стадом и племя за племенем.
— Мы даже подступиться не можем, — пожаловался доминиканец. — Я за два дня сорок восемь человек потерял.
«Контрабандисты, — сразу понял Томазо. — Среди них определенно есть контрабандисты».
Только человек, не раз пересекавший границу, мог набраться отваги столь откровенно попирать указ короля.
Но не это было важно. Томазо прекрасно знал, как быстро переносятся новости среди мусульман, а значит, не пройдет и полумесяца, как этой методой начнут пользоваться все.
Для его планов пополнения казны это могло обернуться катастрофой.
— Сарацин выбить. Укрепления сровнять с землей. Брод перекрыть, — приказал он. — Любой ценой. Солдат я пришлю.
Сеньор Томазо принимался спорить с Бруно, едва они садились в карету. И если верить тому, что день за днем рассказывал сеньор Томазо, мастера самых разных стран стремительно усиливали движущие части, переставляли свои шестеренки и меняли регуляторы хода, и тот, кто придумывал самый лучший механизм, получал возможность пустить своих противников на переплавку.
— А цель? — ехидно интересовался Бруно. — Хоть у кого-нибудь из них есть цель?
И тогда сеньор Томазо взрывался, начинал; размахивать руками, кричать, что развитие бесконечно, и Бруно немедленно задавал второй вопрос:
92 
