118 
Как мне сказать, что она была, и даже сейчас остается — свет неземной для тех, кто следует за ней, сияние ослепляющее и яростное в минуты перед битвой, невидимое сияние, умиротворяющее и чистое, когда битва позади? Как мне сказать: Жанна, рядом с тобой мы все были убеждены, что тебя коснулась рука Господа, но после мало кто не задумывался о том, кого еще называли Несущим Свет.
И я молчу, и мы идем.
Пока мы идем, мы проходим через брошенные города, и дома вокруг словно плывут в дымке, колеблются в слепящем мареве, хотя на небе нет больше солнца, а потом иногда налетает ветер; и ставшие невероятно хрупкими дома сметает и превращает в пыль, оседающую нам под ноги, но мы не чувствуем сожаления.
Я больше не хочу знать, чьи голоса говорили со мной, говорит Жанна спокойно, я запуталась еще до того, как сожгли мой разум, а затем и мое тело. Чей это был шепот, что я слышала, когда меня бросали в клетку, переломав мне пальцы и заставив задыхаться и плакать от боли? Кто говорил мне: ты должна быть сильной, Жанна, — святые или демоны, или иезуиты, не желающие, чтобы я раскаялась? Кто запретил мне читать Pater noster, пока меня не допустят до исповеди? Я не хочу этого знать, Жиль.
Я оборачиваюсь и вижу людей, бесшумно следующих за нами — и я не могу сказать, десятки их или тысячи, потому что здесь и сейчас нет уже чисел, но я знаю, что они действительно следуют за Жанной — потому что здесь и сейчас всем дается возможность оказаться с теми, с кем следует быть.
Вот она, моя армия, говорит Жанна, блаженные и проклятые, прекрасные и прокаженные, одинокие сердца, не ищущие ничего там, за горизонтом, и сердца любящие, больше всего боящиеся, что их снова разлучат. Они не знают, кто они — и не хотят узнавать. Они идут за мной не потому, что любят меня, и не потому, что верят в успех; и сама я теперь не хочу олицетворять чью-то веру — но я нужна им, и я должна им помочь.
Так мы идем и проходим места, где снует саранча, наследующая землю, и она жужжит и скрипит крыльями, и садится в каждый оставленный на выгоревшей почве след, и запутывается в волосах, и, поднявшись роем, застилает все вокруг, но мы не чувствуем ни брезгливости, ни злости.
Я вижу впереди холм, а на его вершине полощется знамя, и ветер не превращает его в пыль, и огонь разве что совсем немного опалил его края, и саранча не приблизилась к нему.
Это все еще мое знамя, говорит Жанна, и я все еще люблю его, но не хочу нести — как не хочу держать и меч. Ты пойдешь со мной, ты возьмешь мое знамя, Жиль?
Я пойду за тобой, говорю я, но не знаменосцем; пусть им будет тот несчастный мальчик, слишком преданный своему учителю, пусть он выбросит наконец эту проклятую веревку с петлей; а я больше не люблю знамен, да и битвы, кажется, не будет — если ты позволишь, я просто пойду за тобой, Жанна.
И мы доходим до места, где знамя, вонзенное в дымящуюся землю, колотится на ветру, и Жанна останавливается и поворачивается к шедшим за ней.
Мы свернем, мы не пойдем туда, куда идут остальные, говорит Жанна, мы попытаемся не попасть на суд, а если все же любые дороги приведут нас к нему — мы скажем, что не хотим суда. Мы скажем, что не хотим ни ада, ни рая, ни новой жизни, ни повторения жизни старой, если это будет зависеть от того, что мы делали, направляемые верой и любовью.
И мы идем, а над нами пролетают ангелы, молча указующие путь остальным; их лица спокойны и строги, и холодны; и они именно такие, какими представлял себе их каждый из нас, но в тысячу раз прекраснее; но мы не испытываем ни восхищения, ни трепета.
Мы чувствуем горечь.
Рыцарь Дисков
Обещает много трудов, но и сулит большие успехи — как правило, в денежных делах, в сфере недвижимости и т. п.
В неблагоприятном окружении, напротив, символизирует участь батрака: трудов много, а прибыли никакой.
Как и прочие Рыцари, может просто обещать дружбу и покровительство человека, который, вне зависимости от состояния собственных дел, всяко богаче вас. Впрочем речь может идти и о мелком землевладельце, например, обладателе садового участка — Диски курируют денежные дела, недвижимость, строительство и все в таком роде.
Рыцарь Дисков трудолюбив и, как правило, твердо стоит на ногах, но этим его достоинства обычно ограничиваются. Он обладает малоприятным характером: тяжеловесен, вечно чем-то озабочен, ограничен, зачастую просто туп.
118 
