44 
Тут, скрипнув, открылась дверь, и на пороге появился человек в оранжевом жилете, надетом поверх засаленного ватника. И тогда Дима все вспомнил. Он устало улыбнулся и проговорил:
– Доброе утро, дядь Митяй!
– Какое утро! Уж вечер, голубь мой! – смеясь, отозвался тот, снимая рукавицы. – Продрых чуть не сутки без задних ног – где ж тебя так уносило, а?
– Как сутки? – Красников поднялся и посмотрел в окно. Розовое солнце уже коснулось краем горизонта, а в ясном морозном небе загорались бледные звезды.
Дима попытался вскочить на ноги, но у него закружилась голова, подкосились ноги, и он снова бухнулся на постель.
– Лежи уж, – проворчал стрелочник, стаскивая с себя валенки. – Приболел ты малость, как я погляжу. Отлежись слегка и снова ступай, куда шел. Или мамка тебя дожидается?
Матвеич хитро прищурился.
– Никто меня не дожидается, – проворчал Красников, чувствуя себя вдруг всеми покинутым и несчастным.
– Сирота, значит? – еще хитрее спросил хозяин.
– Почти, – перешел на шепот Дима.
– И что ты, сирота, делал ночью в лесу? Мачеха за подснежниками послала? – не унимался остроумный стрелочник, снимая крышечку с кастрюли, которая грелась на плитке.
Дима молчал. Дядя Митяй больше не стал доставать парня расспросами. Но Дима вдруг повернул к нему свое лицо с пылающими щеками и спросил:
– А зачем вы меня здесь держите? У меня денег нет вам заплатить...
Стрелочник в ответ рассмеялся:
– Вот дурак! Денег нет, – передразнил он его. – Лежи уж. Откормлю тебя и на котлеты пущу – договоришься.
Диме опять показалось, что он – во сне. Так странен был этот дом, дрожащий от проходящих составов, и его хозяин, который как-то необычно шутил.
Между тем доварилась картошка. Матвеич размял ее ложкой вместе с горячим отваром и положил в тарелку. Украсив блюдо брусочками порезанного сала и половинкой фиолетовой луковицы, он протянул еду Диме:
– На, пожуй немного, а то кони двинешь – придется твой труп на органы продавать.
Дима вздрогнул и внимательно посмотрел на хозяина, не понимая, просто ли тот шутит или что-то имеет в виду.
– Кому продать? У вас что, покупает кто-то?
– Да не, это так, народ в деревне болтает, что приезжали пару лет назад к ним люди какие-то и деньги предлагали за то, чтобы почки у них отрезать. Приглашали в больницу, где операцию можно было сделать и денег получить.
– И где эта больница? – холодея, спросил Дима.
– Кто его знает – я ж в той деревне не жил. Может, в области где, а может – в городе.
Красников задумчиво жевал подмерзшее сало и смотрел на хлопочущего по дому Митяя.
– Дядь Митяй, – сменил тему Дима. – А что это у вас тут за санаторий поблизости? Богатый такой.
– «Сосновая шишка», что ль? Шишка и есть. Там всяческие шишки от ожирения и других профессиональных гадостей лечатся. А что?
– Да так, – махнул ложкой Дима.
– Богатый санаторий, – мечтательно продолжал стрелочник. – У меня там сестра, старуха, работала техничкой. Так говорит, там фу-ты ну-ты: все тебе деревянное, везде чистенько, туалеты беленькие... И персоналу униформу выдавали – красивую такую, она мне показывала. А что? Мы не жалуемся. С той поры, как эту «Шишку» построили, вся округа зажила припеваючи. Кто на работу устроился туда, кто молоко, да мясо, да овощи какие туда продавал втридорога...
Неторопливая речь Матвеича текла размеренно и спокойно и вызывала желание отдаться ее темпу и снова уснуть. Но Дима, тряхнув головой, избавился от сонного наваждения и спросил:
– А отчего ж сестра уволилась, если ей там так нравилось?
– Уволилась? С чего ты взял? – удивленно спросил хозяин, будто сам выходя из какого-то транса.
– Да ты сам мне сказал – работала. Значит, теперь не работает, правильно?
– Ишь ты, зелье! Какой наблюдательный, – прищелкнул языком Матвеич. – Да нет, заболела у меня она два дня назад – встать не может. Вот и не вышла на работу. Теперь уж точно – уволят. Там с дисциплиной строго. Если б подменить ее. Так я занят, а детей у нас с ней нет – оба бобыли.
Он сокрушенно вздохнул и махнул рукой, показывая, как ему жаль пропадающих денег.
Дима приподнялся на подушке:
– Так давайте я за нее поработаю. И вам отплачу – деньги вам, по-честному.
– Куда ты! – насмешливо махнул рукой Матвеич. – Вон, рассопливился весь. Да и не сумеешь ты – поди, в жизни тряпки половой в руках не держал.
– Ну, это вы бросьте! Я убираться лучше, чем любая девчонка, могу! – загорячился Красников: это был шанс.
44 
