Особенно,... 
81 
Набравшись решимости, Дженнсен глубоко вздохнула и про–должила спуск. Кое-где были видны пугающие провалы. А в од–ном месте с обеих сторон зияла сплошная тьма, словно Джен–нсен шла по тонкому каменному тросу, перекинутому над всем миром. Напрягая зрение, она смотрела вниз, в глубину, и пред–ставляла себе Владетеля преисподней, ожидающего от нее нео–сторожного шага…
Скоро она осознала, что многие деревья представляют собой древние дубы, поднимающиеся с уступов утеса. То, что она по ошибке принимала за стволы, оказалось их верхними ветвями. Дженнсен никогда не видела таких огромных деревьев. Ее страх сменился священным трепетом. По мере того как она спуска–лась, ветви тянулись слой за слоем. В отдалении, на развилках ветвей, были видны гнезда, огромные кучи из прутьев и стеблей, перевитые мхом и лишайником. И трудно было представить, какие птицы могли поселиться в таких внушительных гнездах. Ясно было одно: это хищные птицы.
Когда она наклонялась, перед ней открывался вид, который был скрыт слоями спускавшегося вниз зеленого балдахина. Это был мир, скрытый от посторонних глаз, который до этого не от–крывался ни одному человеку. Неяркий свет едва осмеливался проникнуть так далеко вниз. Сверху спускались ветви виногра–да. Беззвучно парили птицы. Вдали раздавались звериные кри–ки, которых она никогда не слышала.
Это место казалось первозданным и пугающим и в то же вре–мя отличалось какой-то мрачной красотой. Дженнсен вообрази–ла, что она в саду загробного мира, греется здесь в лучах вечнос–ти. У Владетеля должно быть холодно, но вечный свет Создателя питает и обогревает добрые души…
В какой-то степени болото напоминало ей Д’Хару – такое же темное, пугающее, опасное, но и до боли прекрасное. Как нож за поясом – уродство Дома Рала, но и красота!..
Деревья вокруг цеплялись за скалистый склон похожими на когти корнями, словно боялись, что их могут вырвать. Древние сосны, давно уже погибшие, покоились на ветвях соседних де–ревьев, которые обнимали их, словно пытаясь помочь. Встрети–лось Дженнсен старое дерево, лежащее поперек дороги, словно оплывшее: древесина повторяла все изгибы и неровности камен–ного выступа. Под ногой она рассыпалась, киша насекомыми.
Сверху из ветвей за девушкой наблюдала сова. По земле мар–шировали отряды муравьев, неся на себе маленькие сокровища влажного леса. Коричневые жуки, большие, жесткие, блестя–щие, ползали по древесному мусору.
Дженнсен провела свою жизнь в лесу и видела все: от огром–ных медведей до новорожденных оленят, от птиц до жуков, от летучих мышей до тритонов. Ей встречались твари, которые вы–зывали у нее беспокойство: змеи, медведицы с медвежатами… Но она хорошо знала этих зверей. Большинство из них боялись людей и стремились скрыться, поэтому обычно не пугали ее. Но кто знает, что за твари могут рыскать в этой тьме и сырости! Какие у них могут быть ядовитые клыки! Какие волшебные чу–довища способны обитать возле пристанища колдуньи!..
Она видела пауков, жирных, черных и мохнатых; медленно загребая лапами сырой воздух, они плавно опускались на нитях откуда-то сверху и исчезали в зарослях папоротника. Несмотря на то что было тепло и влажно, Дженнсен плотнее завернулась в плащ и надвинула на голову капюшон.
Укус паука мог быть не менее смертелен, чем укус какого-нибудь крупного зверя. Если ты мертв, то причина не имеет зна–чения. Владетель мертвых не проявляет милосердия из-за того, что яд исходит от кого-либо мелкого и незначительного. Объя–тия Владетеля увлекают в темную вечность всех, кто попадает в его владения, и не имеет значения причина смерти…
Хотя Дженнсен чувствовала себя на природе как дома, она смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, и пульс ее уча–щенно бился. Каждая ветвь винограда, каждая былинка, кото–рых она касалась, могли таить в себе угрозу, и девушка то и дело вздрагивала.
Ей чудилось, будто повсюду притаилась смерть…
Наконец спуск окончился ровной площадкой. Здесь царили буйная поросль мха, разлагающаяся древесина и переплетенные друг с другом корни.
Среди них Дженнсен смогла разглядеть кость ноги. Кость была покрыта пышной зеленой плесенью, но общие очертания были узнаваемы. Какому зверю могла принадлежать кость, Дженнсен не знала. Она надеялась, что кость не человечья.
На пути начали попадаться островки грязи, которая, похоже, кипела. Вязкие пузыри темно-коричневого цвета лопались, вы–брасывая тяжелые густые капли и выпуская пар. В углублениях с кипящей грязью не было никакой растительности. В некото–рых местах грязь затвердела в виде скоплений небольших кону–сов, от которых поднимались желтоватые испарения.
81 
