ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  87  

Ну, это Иван, слава богу, знал от своего саратовского приятеля Андрюхи, совершенно повернутого на почве всяких террариумных обитателей. Дома он держал тритонов, жаб, десяток разных ящериц и ручного удавчика по кличке Дятел. И о чем бы ни шел разговор, Андрюха удивительно ловко сводил его к своим ползучим любимцам. В результате в рептилиях, амфибиях и прочих гадах Иван смыслил гораздо больше, чем хотел смыслить.

— Амбистома — это такая земноводная тварь, на саламандру похожа. А аксолотль — это ее личинка, вроде как головастик у лягушки. Только головастик размножаться не умеет, пока взрослой лягушкой не станет, а аксолотль — пожалуйста. Размножается в личиночной стадии. Это называется неотения.Вот.

— Как это хитро у них устроено! — восхитился нолькр. — А дальше?

— Что дальше?!

— Ну дальше теперь объясняй! Почему вы с ним родичи? По чьей линии?

— С кем мы родичи? — опешил Иван.

— Да с аксолотлем же! У тебя так в стихе сказано!

— Правда? — искренне удивился поэт: мутный стих сразу же вылетел у него из головы, он уж и не помнил, про что там. Пришлось заглянуть в запись. — Эх, и верно… Ну это я так, для красного словца. Никакие мы с ним не родичи на самом деле, ничего общего!

— Да? Ну ладно, — немного обиженно буркнул Кьетт, было видно, что Ивану он не слишком-то верит. — Но имей в виду: от родственников отказываться грешно, даже на словах!

— Учту непременно! — обещал Иван, радуясь втайне, что дело не дошло до аминокислот и расширяющейся Вселенной. — Ладно, давайте уже спать! Что-то меня с камура вашего совсем развезло! Точно — наркота! В жизни его больше в рот не возьму!

Переночевали они в домике Мыза на двух сдвинутых соломенных матрасах. В темноте через их тела постоянно кто-то аккуратно переступал, жеманно хихикал и тряс чуть не над самым носом оборками ночных рубашек. Похоже, это камур настраивал гемгизских девиц на романтический лад. Но путники, вымотанные за день, хотели только одного — выспаться как следует, им совсем не до амуров было. Тем более что завтра предстоял такой трудный день.

Проводить гостей до городской площади вызвался сам Мыз — в одиночку они бы никогда туда не добрались.

Наверное, целый час пришлось плутать в хитросплетении переулков, все больше удивляясь местным странностям. И ведь даже условились заранее: не удивляться ничему, все воспринимать как должное — не получалось!

Взять, к примеру, заборы. Обычно их ставят для того, чтобы оградить территорию, отделить собственные владения от чужих. В Гемгизе же далеко не все заборы могли похвастаться замкнутостью контура. Просто возникала вдруг стена поперек дороги — добротная, каменная, но совершенно непонятно, с какой целью установленная, потому что с обоих концов ее можно было не только обойти, но даже объехать на телеге. Часто на такой стене сидела тварь, тоже очень странная — без рук, без ног, только голова и хвост, вроде гигантской пиявки со злыми глазами и круглым ртом. На испуганный вопрос: «Это еще кто?!» — проводник пренебрежительно махнул рукой, дескать, не обращайте внимания, и какое-то труднопроизносимое зудящее слово назвал. «Коловерша», — возникло у Ивана в голове, но яснее от этого не стало. Тогда он попытался связать оба явления воедино: «Это для нее специально стенку построили? Чтоб было где сидеть?» Но Мыз его предположения не подтвердил: «Ну вот еще! Кто это станет ради коловерти стараться, строить? Облюбовала готовое и сидит теперь!» — «А зачем тогда здесь стена?» — «Ну как же? Забор это! Для благоустройства он!» Вот и разбери, что к чему!

Впрочем, заборами и коловершами странности не ограничивались, а только начинались.

Удивляли ботинки, прибитые снаружи к входным дверям домов, удивляли фонарные столбы, с которых вместо фонарей свисали на цепях мягкие стулья. Удивляло полное отсутствие снега под ногами — он обильно сыпал с неба, пушистыми шапками лежал на деревьях и крышах, но на расстоянии около метра от земли куда-то исчезал.Нет, не таял, именно исчезал, так и не долетев до мостовой, выложенной странными круглыми булыжниками, напоминающими врытые в землю черепа (но, безусловно, таковыми не являющимися, не подумайте чего дурного). Деревянные колеса телег по такой мостовой громыхали немилосердно, а лошади часто оступались и смотрели на мир обиженным взглядом из-под своих длинных малиновых челок. Удивляли и деревья, голые ветви которых росли исключительно под прямым углом друг к другу и к стволу, хотя Мыз упрямо именовал их «елочками». Удивляли трубочисты в розовом трико — сначала их приняли за уличных акробатов, но Мыз эту версию с негодованием опроверг, потому что и сам состоял в трубочистах, но как раз накануне получил три дня выходных за ловкую работу, вот и был одет не по форме. Очень удивляли мокрые и грязные отпечатки босых ног на стенах домов, доходившие до самых крыш. «Ай-ай, нехорошо! — сокрушался Мыз при виде такого непорядка. — Опять по весне красить — лишняя забота людям!» Но на закономерный вопрос, кто же это так наследил, только плечами пожимал и бубнил: «Обычное дело! Завсегда так зимой!» Впрочем, на другие вопросы, касающиеся местного быта, он отвечал столь же «вразумительно».

  87