498 
– Госпожа ведьма, я вынужден с прискорбием заметить, что ваше психическое здоровье оставляет желать лучшего! – Навара отбросил лопату и начал сдирать с шеи плетенку – видать, разозлился не на шутку.
– Погодь, погодь, лыцарь! – вперед выступил видный рыжебородый мужик, судя по всему – староста Оранчицы. – Ты что же это, отказываешься? Детишек малых на лютую гибель обрекаешь?
– Уважаемый Годеш, при всем моем смирении и долготерпении осмелюсь заявить, что большей чуши из уст ведьмы я не слыхал со времен посещения гадального шатра, где мне предрекли смерть в младенческом возрасте, из коего, как вы могли заметить, я благополучно вышел тридцать лет назад… В связи с чем вынужден откланяться! – раздраженно бросил Навара и начал было проталкиваться к выходу, но селяне сомкнули ряды, как передняя линия щитников на поле брани.
Тоскливо глянув на дверной проем, Навара принял свой последний, безнадежный бой:
– Давайте мыслить логически. Если ведьма не смогла уничтожить упыря, то что могу сделать я, простой смертный?
– Все мы смертны, – улыбнулась я. – Но вы сильный мужчина, а я слабая женщина. Вы превосходно владеете мечом, я же никогда не держала в руках ничего тяжелее ножа для резки хлеба. Колдовство? Закаленная сталь – вот лучший союзник в борьбе с нежитью. Мой удел – порча и сглаз, ваш – доблесть и слава, так давайте следовать велению судеб!
– Скажите прямо – вы струсили! – попытался спровоцировать меня Навара.
– Я струсила, – послушно повторила я, стыдливо опуская очи долу. – Никогда в жизни мне не было так страшно… иначе я не унизилась бы до просьб о помощи. Прошу вас, помогите! На вас вся надежда!
– А не захотит помогать – так мы его на кол! – донесся чей-то мрачный голос из сплоченных рядов трудящихся. Староста одобрительно погладил бороду.
– Да хочу я, хочу… очень хочу! – пошел на попятный Навара. – Вот только вряд ли сумею. Я же не всемогущ. Упыря изничтожить – это, я вам скажу, не кабана заколоть, необходимы специальные знания, опыт, так сказать, навыки убиения…
– Так что ж ты давеча про енто самое убиение весь вечер брехал, честному люду голову морочил? – Мрачный голос принадлежал кузнецу, дюжему детине в длинном кожаном переднике, испещренном черными точками от летящих из горнила искр. – С брехунами у нас разговор короток, без дегтю и перьев ишшо ни один не уходил!
Толпа одобрительно загудела. Стало ясно, что без трупа – упыриного или Навариного – дело не обойдется.
– Ну хорошо, уговорили, – сдался Навара, поднимая руки в знак согласия. – Откопаю я вам этого проклятого упыря!
«…а ведьму – закопаю!» – явственно читалось в его глазах.
Толпа радостно взревела, в воздухе закувыркались шапки.
– Да здравствует Навара! Хвала отважному рыцарю! Айда на кладбище! Показывай упыриное лежбище, ведьма!
– А слезы горючие мы вам мигом достанем! – оптимистично пообещал староста. – У бабы слезу выбить – за косу раз дернуть, а девок посадим лук шинковать. Накапают полный жбан, высшего качества!
– Но кол и деготь я все-таки попридержу… – протянул басом явно разочарованный кузнец.
Толпа потянулась на кладбище, как на народное гулянье, – со свистом, гиканьем, шуточками-прибауточками. Впереди шла я с лопатой наперевес. За мной четверо дюжих мужиков несли на руках Навару, чья натянутая улыбка то и дело сменялась гримасой тоскливого отчаяния. По пути к завсегдатаям корчмы присоединились женщины, дети, старики, собаки и даже белый гусь, торопливой развалкой бегущий вслед за людьми. Такой веселой процессии старое кладбище еще не видывало.
– Здесь! – Я воткнула лопату в сугроб. Передние ряды алчущих зрелища селян попятились, Навару спустили на землю.
– Какая же это могила? – недоуменно почесал в затылке староста. – Ни креста, ни надгробья…
– Кто ж ему, кровопийце, надгробье смастерит? – парировала я. – А крест упыри на дух не переносят, сами знаете.
Я специально выбрала свободный от могил участок – не стоит тревожить покой мертвых даже ради увеселения живых. Пусть Навара попотеет, вскапывая скрепленную морозом и березовыми корнями целину.
– Пущай копает, – скомандовал все тот же неулыбчивый кузнец. – Солнце скоро вниз покатится, а земля и без того мерзлая.
498 
