Последние отзывы

  86  

- Посреди ночи?

- Магазины не откроются до девяти, - рассудительно сказала она. – Это дает нам немного времени, чтобы п-поговорить.

Он окинул ее ироничным взглядом. – Да, около семи часов. Поговорим в гостиной?

- Нет – в вашей комнате. – Она обхватила себя руками в попытке унять дрожь.

Гидеон заглянул Ливии в глаза, пытаясь увидеть в них неуверенность, но находя лишь жажду прикосновения, близости, подобную его собственной. Продолжая трястись, она выдержала его взгляд. Ей холодно, подумал он. Он мог бы ее согреть.

Внезапно Гидеон начал действовать, не дав себе возможности подумать как следует. Он жестом подозвал камердинера и тихо отдал тому несколько распоряжений: отослать лакея и карету, стоящих на улице, а ранним утром осторожно отвезти леди Оливию в ее резиденцию.

Взяв Ливию за руку, Гидеон скользнул ладонью по ее спине и повел в свою комнату. – Моя кровать не застелена. Я не ожидал компании в этот час.

- Надеюсь, что нет, - заметила она чопорно, словно вовсе не она собиралась вступить с ним в тайную связь.

Закрыв дверь, Гидеон разжег небольшой огонь в камине. Ливия послушно стояла рядом, залитая мерцающим желто-оранжевым светом, когда он начал раздевать ее. Она молчала и не двигалась, поднимая руки, когда необходимо и шагнув из своего платья, когда оно мокрой кучей упало на пол. Одну за одной Гидеон вешал ее мокрые одежки на спинку стула, осторожно снимая слои муслина, хлопка и шелка с ее тела. Когда она, наконец, оказалась обнажена, свет пламени заструился по ее стройному телу и длинным, светло-каштановым волосам, Гидеон не остановился, чтобы посмотреть на нее. Вместо этого он снял свой собственный халат и накинул его на нее, закутав ее в шелк, нагретый теплом своего тела. Ливия тихо ахнула, когда он поднял ее и отнес на постель, положив на смятые простыни. Он расправил покрывало и присоединился к ней под ним, прижав ее к груди. Крепко обняв ее, он прижался щекой к ее волосам.

- Так хорошо? – прошептал он.

Она глубоко вздохнула. – О, да.

Они долго лежали вместе, пока напряжение не оставило Ливию, и ее закутанное в шелк тело не стало теплым и податливым. Одна ее ступня шевельнулась, пальцы стали исследовать волосатую поверхность его ноги. Гидеон резко втянул воздух, почувствовав, как ее бедра передвинулись назад, пока не прижались к нему. С одним только тонким слоем ткани, разделявшим их, она не могла не ощутить его налившееся, возбужденное естество.

- Ты трезв? – спросила она, прижавшись еще теснее.

Гидеон пришел в сильное возбуждение от прикосновения ее соблазнительного тела к его твердой, чувствительной плоти. – Так уж вышло, что да, несмотря на все мои усилия этого избежать, - сказал он хрипло. – Почему ты спрашиваешь?

Она взяла его руку и притянула к своей груди. – Теперь ты можешь соблазнить меня без возможности после заявить, что ты не знал, что делаешь.

Мягкий нежный холмик под его пальцами оказался слишком безумно дразнящим, чтобы Гидеон мог устоять. Он легко погладил ее через шелк, затем скользнул рукой под халат. – Ливия, милая, к несчастью, дело в том, что я почти всегда знаю, что делаю.

Она тихо ахнула, когда его указательный и большой пальцы погладили ее сосок бархатистой лаской. – Почему это к несчастью?

- Потому что в таких случаях как сейчас моя совесть кричит мне, чтобы я оставил тебя в покое.

Повернувшись в его объятьях, Ливия закинула ногу на его бедро. – Скажи своей совести это, - сказала она, и прижалась своим ртом к его.

Не требуя большего поощрения, Гидеон завладел ее губами в медленных, плавных, осторожно изучающих поцелуях. Он распахнул шелковый халат, как будто снимал кожицу с нежного, экзотического фрукта, оставив ее нагой перед ним. Голова его опустилась, и рот осторожно прошелся по нежной коже. Отыскивая чувствительные местечки, где особенно сильно бился пульс, он ласкал ее губами и языком и слегка прихватывал зубами, пока она не стала издавать трепещущие стоны от наслаждения. Он никогда не испытывал такой непреодолимой жажды узнать, проникнуть внутрь, обладать другим человеком. Шепча ее имя, он коснулся места между ее ног, где плоть была шелковистой и очень влажной, и скользнул пальцами внутрь. Ливия замерла от его прикосновения, на коже ее от желания выступили нежные пятна, пальцы ее на его плечах неистово сжимались и разжимались.

Гидеон лениво дразнил ее, наслаждаясь отрешенным выражением ее лица, чувственной беспомощностью женщины, которую ласками и поглаживаниями довели до освобождения. Глаза Ливии закрылись, когда она отдалась на милость его нежному мастерству, задыхаясь и выгибаясь от растущего наслаждения. Она достигла вершины, застыв под ним, и поджимая пальцы ног. – Да, - прошептал он, его большой палец скользил по ее плоти, - да, моя леди, сладкая моя… - Он медленно спустил ее с небес, выписывая эротические узоры во влажных кудряшках между ее бедер, целуя ее груди, пока она не успокоилась и не замерла под ним. Затем он прошелся губами по ее ребрам и мягкой коже ее живота, и, надавив, ладонями раздвинул ей бедра.

  86