146 
Войтех провел мизинцем по нити шрама.
- Это он?
- Он. Пообещал, что лично шкуру спустит. За наглость. А я сказал, что если он погодит, то… я пригожусь. Повезло, что Тедди в настроении был. Спрашивать стал… я отвечал, честно, как на исповеди… ты знаешь, я каждое воскресенье исповедоваться хожу.
- А я уже хренову тучу лет в церковь не заглядывала.
- Не ругайся, малявка.
- Не ругаюсь, - странно, что в той, забытой уже жизни, Таннис не спрашивала его о шраме. Или спрашивала, а Войтех отшутился?
Велел забыть?
- Он меня выкинул на арену… он так называл, говорил, что в мире, в древнем мире, задолго до того, как появились псы, существовала великая империя. И в ней устраивали бои. Люди против зверей… или против людей… выживший получает свободу.
Кулаки сжались и медленно, нехотя, расправились.
- Тедди бросил мне нож, на удачу… а против меня выставил подземника, - Войтех вытащил рубашку из штанов, задрал и повернулся набок. - Теперь ноют порой…
Эти шрамы Таннис помнит, белые, грубые и короткие.
- Он едва меня не загрыз, но я оказался сильней. Доказал право на жизнь…
Судорожный выдох, и Войтех перекатывается на живот. Он кладет кулак на кулак, подпирая подбородок. Локти растопырены, и кожа краснеет от близости свечей. Войтех жмурится.
- Потом он велел за леди Евгенией приглядеть. И разрешил работать. Правда, взамен приходилось делать кое-что и для него. Помнишь, того парня в лодке?
- Да.
- Тедди велел его убрать. Не знаю, почему. Может, тот долю утаил… или сказал лишнего… а может, просто Тедди захотелось меня проверить. Всякий раз он говорил, что я могу отказаться.
- Но ты не отказался?
- Ты же знаешь, - Войтех дышит медленно и глубоко. - Да и… я помню себя, тогдашнего. Хотелось выбраться… вернуться на другой берег…
- К морю.
- Помнишь?
- Конечно.
- К морю, - задумчиво повторяет он, и улыбается странно, жутко. - До моря я так и не добрался. Но я не о том… я смотрел на то, как вы живете… ты живешь. Ты же не понимала, в каком дерьме варишься. Мне каждый день давался с боем. Я не мог спать в этом доме, задыхался от вони. Меня мутило от еды, от воды… и ради того, чтобы выбраться, я готов был на все… убийство? Верховик ничем подземника не лучше. Чужак. Незнакомец…
- А остальные?
- Остальные… Тедди говорил, что я идиот блаженный, если вожусь с вами. И назначал цену. Одну - чтобы в парк выйти… другую - чтобы зельем заняться… третью, чтобы избавиться от дури… приходилось платить. Потом дома пошли… - тонкие веки, полупрозрачные, и Таннис мерещится, что за ней наблюдают. Глаза двигаются, бледные редкие ресницы вздрагивают. - А остальное ты знаешь. Я уже не мог остановиться, слишком глубоко влез во все это дерьмо. Многое узнал и… Тедди стал мне доверять. Он сказал, что я одной крови с его дражайшей тетушкой… называл ее старой мстительной сукой, но тогда я не понимал, почему. А еще сумасшедшей…
- Ее сын?
- Умер вместо меня. Тедди это показалось забавным.
- А ты?
- А что я? Я должен был делать, что мне скажут. После года под землей я готов был… на все готов был, лишь бы снова увидеть солнце. Увидел. И едва не ослеп. Тедди это повеселило… он уже начал сходить с ума. Ты знаешь, что у сифилитиков мозг гниет? Так доктор сказал… и он вправду гнил. Тедди мылся пять раз в день, но все равно от него гнилью несло. Это его бесило.
- Ты его убил?
- Убил, - Войтех не стал отрицать. - Он стал меня подозревать.
- В чем?
- В том, что я от него избавиться хочу. Впрочем, он подозревал всех. Каждый человек, с которым ему случалось встретиться, представлялся убийцей. Это было… неудобно.
Войтех одним движением сел на кровати. Он запустил пальцы в волосы, поднимая короткие пряди дыбом.
- Он вот-вот завалил бы все дело.
- С бомбами?
- С ними. И с псами. Бомбы - не то оружие, которое стоит доверять сумасшедшим, - Войтех встал.
- А ты… что ты собираешься делать?
- Вернуть людям этот мир. Или хотя бы часть его.
- А если не получится?
Он пожал плечами.
- Мне терять все равно нечего, малявка, - и наклонившись, Войтех поправил одеяло. - Отдыхай. Доктор сказал, что несколько дней тебе следует провести в постели. Надеюсь, ты не будешь спорить?
Таннис покачала головой.
- Вот и умница. И наш разговор…
- Я буду молчать.
- Конечно, малявка, - задумчиво произнес Войтех. - Ты будешь молчать… пожалуйста. Мне бы очень не хотелось бы платить еще и эту цену.
146 
