Особенно,... 
83 
– Нельзя, мадам, они прячутся там.
– Я не прошу тебя идти со мной, – сказала она, успокаивая его. – Подожди меня снаружи, пока я не вернусь, хорошо?
Однако, посмотрев в его глаза, она увидела, что он очень взволнован. С одной стороны, мальчик боялся приблизиться к дому, а с другой – не хотел вызвать гнев Лизетты. Он по-прежнему молчал, глядя на зловещее строение перед ними.
– Илайес, оставайся здесь. Я скоро вернусь.
– Но, мадам…
– Со мной ничего не произойдет. Я зайду туда всего на несколько минут.
Илайес с ужасом смотрел, как Лизетта подъезжает к дому, зная, что ему придется отвечать за то, что он позволил новой жене месье Волерана войти туда без сопровождения. Однако инстинкт самосохранения оказался сильнее, и он остался на месте. В этом доме водились демоны, а также привидение Корин, которое бродило, желая отомстить за свою смерть. Иногда отсюда по ночам доносились печальные стоны первой жены хозяина. Любая часть дома – доска, кусок кирпича или штукатурки – излучала зло. Эти обломки могли быть использованы в качестве амулета, который навлекает смерть или вечное горе. А мадам Волеран пошла туда одна…
Лицо Илайеса сделалось мертвенно-бледным. Он развернул мула и погнал его как можно быстрее к главной усадьбе.
Лизетта привязала лошадь к изъеденному деревянному поручню небольшого крыльца. Затем рассеянно развязала ленты соломенной шляпы и положила ее на прогнувшуюся ступеньку. Дом находился на высоте одного-двух футов от земли на случай небольшого наводнения. Лизетта осторожно поставила ногу на одну из ступеней, размышляя, выдержит ли она ее вес. Ступенька надсадно скрипнула, но выдержала. Лизетта медленно подошла к криво висевшей двери, края которой были покрыты липкой грязью. В воздухе витало ощущение уныния и подавленности. Казалось, преступление, совершенное здесь, стало частью каждой доски и балки.
Лизетта попыталась представить этот дом десять лет назад, когда Корин Волеран приходила сюда на тайные свидания с Этьеном Сажессом. Как могла Корин изменять Максимилиану в таком близком месте? Будто нарочно хотела, чтобы ее обнаружили, чтобы Макс узнал о ее неверности…
Толкнув дверь, Лизетта крадучись вошла в дом, окунувшись в густую паутину. В комнате было сыро и пахло гнилью, стены были покрыты мхом. На окнах скопился толстый слой пыли и затвердевшей желтоватой грязи, не пропускающий сюда солнечный свет. Пауки, напуганные вторжением, поспешно разбежались по углам и трещинам в стенах. «Похоже на могилу», – содрогнулась Лизетта.
Влекомая любопытством, она прошла в задние комнаты, пробираясь через сломанную мебель, осколки посуды, и остановилась в самом дальнем углу дома, в комнате, наполненной щебнем. Глядя по сторонам, Лизетта вдруг почувствовала, что ей трудно дышать. Ничто особенное не отличало эту комнату от других… Но она каким-то образом ощутила, что именно здесь была убита Корин. Лизетту охватило странное чувство, и девушка застыла на месте, не в силах пошевелиться.
В комнате потемнело, и возникли красные тени. Колени ее задрожали, и она почувствовала головокружение. Лизетта увидела Макса, склонившегося над телом женщины, его руки сжимали ее горло и дрожали от напряжения. Он душил ее. Казалось, сердце Лизетты вот-вот разорвется. Губы ее беззвучно шептали:
– Нет, это не ты, это не…
– Лизетта!
Услышав голос мужа, она обернулась, прижав руку к горлу. Кровь отхлынула от ее лица. В двери стоял Макс, глядя на нее невидящим взглядом. Казалось, его черты высечены из гранита. Брови дьявольски нахмурены. Звук голоса, такой тихий, язвительный и странно отчетливый, ошеломил ее:
– Скажи, что ты делаешь здесь, Лизетта?
Она была так напугана, что не могла говорить.
– Ответь мне!
– Не смотри на меня так, – сказала она, проглотив подступивший к горлу ком и опустив руку. – Просто я… мне было любопытно.
– Любопытно посмотреть на место, где твой муж убил свою первую жену?
– Д… да… нет, я… – Лизетта замолчала, собираясь с мыслями. – Я знаю, что ты не делал этого, Макс.
– Я мог, – сказал он. – Вполне логично, что я совершил это преступление. – Глаза его были холодны. – Одному Богу известно, как часто я хотел сделать это!
– Утром ты сказал, что тебе было все равно…
– Я солгал. Я ненавидел ее и хотел убить.
83 
